Те, кто уходят - [52]

Около семи он уже шагал по набережной Дзаттере по направлению к «Академии», по мосту перешел через канал, миновал Кампо Морозино, церковь Святого Маурицио, направляясь к Сан-Марко. Для Элизабетты он купил сумочку в довольно дорогом магазине — черную, из добротной кожи, с отделкой из превосходной бежевой лайки. Потом он отправился на Ларго Сан-Себастьяно и позвонил в дверь Элизабетты. Было половина восьмого, и Рэй надеялся, что хозяева не заняты ужином.

За дверью послышались легкие шаги, потом голос Элизабетты:

— Кто там?

— Это я, Филиппо.

Дверь открылась. Элизабетта смотрела на него, округлив глаза и приоткрыв от удивления рот, потом улыбнулась:

— Ах, это вы?

— Да. Я уезжаю и пришел попрощаться. У меня для вас небольшой подарок. — Он протянул ей сверток.

— Вы были все это время в Венеции? — спросила она шепотом, оглядываясь.

— Да. Элизабетта, может быть, выйдете на несколько минут? Выпьем по чашечке кофе.

— У меня есть минут двадцать до ужина. Подождете? — Она закрыла дверь.

Рэй ждал на улице. Ему было приятно, что у девушки нашлось время, значит, она доверяла ему.

Она вышла в пальто. Рэй все еще держал в руках подарок.

— Куда бы вы хотели пойти? — спросил Рэй.

— Нам никуда не нужно идти. — Она смотрела на него круглыми глазами. — Где вы были все это время? Я видела вашу фотографию в газете.

— Ш-ш… Я был здесь, в Венеции. Нам, наверное, лучше выпить кофе или чего-нибудь еще. Чтобы согреться.

Они зашли в бар, расположенный через два переулка, Элизабетта попросила горячего шоколада, а Рэй заказал себе разбавленное виски.

— Я показала вашу фотографию синьоре Кальюоли, — зашептала Элизабетта, беспокойно поглядывая на парня за стойкой, чье внимание она уже успела привлечь. Она обхватила лицо руками. — Я сказала ей: «Вот американец, который жил у вас несколько дней. Вам надо обратиться в полицию». Но она ответила, что не очень уверена, что это вы, хотя я точно знаю, что она вас узнала. Просто она не хотела, чтобы в полиции знали, что она сдает жилье. — Элизабетта тихонько хихикнула, но тут же осеклась. — За это ведь тоже надо платить.

Рэй улыбнулся:

— Ну и хорошо. Я не хотел, чтобы обо мне докладывали.

На этот раз духи девушки не казались ему такими противными, как в тот вечер, когда он пригласил ее поужинать, хотя это были все те же духи. Да и сама она выглядела очаровательно — свежая, персикового оттенка кожа, красивые чистые волосы были тщательно причесаны.

— Почему вы скрывались? — Она наклонилась через стол, напряженно ожидая ответа. — Вы и сейчас не хотите сказать мне правду?

Рэй положил сверток на стол и придвинулся к ней поближе.

— То, что я говорил вам, и есть правда, — тихо сказал он. — Мой тесть пытался убить меня, и я вынужден был скрываться. — Он не стал вдаваться в детали, но в общих чертах поведал всю историю: он прятался, чтобы защитить себя, иначе синьора Кальюоли или сама Элизабетта могли сообщить о его местонахождении полиции, а стало быть, выдать его тестю. — А кроме того, я испытывал горечь и чувство вины, потому что моя жена на самом деле покончила с собой.

Его итальянский был предельно прост, но он заметил, что Элизабетта поняла и поверила ему.

— Почему она сделала это?

— Не знаю. На самом деле не знаю.

Она не сводила с него взгляда.

— А теперь?

— Я собираюсь пойти завтра в полицию, — прошептал Рэй. Он был рад, что парень за стойкой, быть может из вежливости, перестал наконец смотреть на них в упор после того, как они откровенно начали шептаться. — Я скажу им, что у меня все в порядке, только…

— Только — что?

— Только не стану говорить, что мой тесть пытался убить меня

— Но почему?

— В этом нет необходимости. Я не думаю, что он попытается сделать это снова. К тому же он одержим своим горем. Понимаете?

Девушка молчала, но он догадался, что она поняла.

— Мне так приятно видеть вас, — сказал Рэй.

Она улыбнулась. Сегодня на ее губах была совсем другая помада — коричневато-лиловая.

— И где же вы жили все эти дни?

— На Джудекке.

— А вам идет борода.

— Спасибо. Вам лучше взять это сразу, а то потом забудем.

Она взяла сверток, улыбаясь как ребенок в предвкушении красивой игрушки:

— Что это?

Вытащив сумочку из обертки, она воскликнула:

— Боже, какая красота! Squis-s-sito!

— Я рад, что вам нравится. Это в знак благодарности за все, что вы для меня сделали.

— Но я не сделала ничего!

— Нет, сделали. И очень много. У меня во всем городе не было ни одного друга, кроме вас. — Он посмотрел на часы. — Я всегда стараюсь следить за временем ради вас.

Он расплатился, и они вышли на улицу, взявшись под руку.

— Как жаль, что наш путь такой короткий, — сказал Рэй.

Она со счастливым видом рассмеялась:

— Вы поцелуете меня?

Он крепко прижал ее к себе, почувствовав, как внутри закипело желание, словно он знал ее уже очень давно. Они поцеловались еще раз, потом она отодвинулась и проговорила:

— Мне на самом деле пора домой.

На память ему пришли стихи.

— Знаете такие строки? — начал он. — Правда, они на английском и я не знаю итальянского перевода. Вот они:

Тих и прекрасен смертный приют,

Только никто не обнимется тут.

Это написал Эндрю Марвел.

О Марвеле она не слышала, и он перевел ей строки, с трудом подбирая итальянские слова.