Те, кто делает нас лучше - [6]
Когда они ушли, я почувствовала, что внутри меня что-то изменилось. Но я еще не понимала, что только что увидела проблеск своей будущей жизни за пределами проторенного пути. Тогда я не могла этого знать, но эти странные гигантские птицы даровали мне ту судьбу, на которую вдохновляла Молли. И они стократ отплатили мне за первый поистине храбрый поступок, который мне пришлось совершить, оставив все, что я любила.
Когда я собралась уезжать, почти все решили, что я свихнулась. Мама была в ужасе, хотя папа уверял ее, что это наконец избавит меня от жажды странствий. Я уволилась с хорошо оплачиваемой работы, на которой прошла путь от начинающего репортера, освещавшего жизнь девяти крошечных городков, до журналиста, специализирующегося на новостях науки, окружающей среды и медицины, – и это в стране с массой экологических проблем и самым высоким в мире показателем количества ученых и инженеров на душу населения. Нередко мне приходилось работать по 14 часов в день, включая выходные, но мне и этого было мало. Мое усердие вознаграждалось признанием, повышениями и свободой. Окруженная талантливыми редакторами, умными коллегами и хорошими друзьями, я жила в маленьком доме в лесу с пятью хорьками, двумя попугаями-неразлучниками и любимым человеком – Говардом Мэнсфилдом, великолепным писателем, с которым познакомилась еще в университете. Я была счастлива.
А потом произошло то, что изменило мою жизнь. После того как я пять лет проработала в «Курьер-Ньюс», папа, который к тому времени вышел в отставку, но по-прежнему оставался в моих глазах героем, подарил мне билет на самолет в Австралию. Я всегда мечтала поехать туда. Сформировавшиеся в изоляции, животные этого континента поражают воображение. Вместо антилоп или оленей, бегающих на четырех ногах, там прыгают на двух ногах кенгуру, прячущие своих детенышей в сумках на животе. Ехидны – покрытые иглами млекопитающие, откладывающие яйца, – ловят муравьев длинными клейкими языками. Утконосы – зверьки с хвостами как у бобра – защищаются от врагов с помощью ядовитых шпор, расположенных на перепончатых лапах.
Но мне хотелось не просто увидеть этих удивительных животных. Я стремилась исследовать их и по возможности сделать для них что-то полезное. Поэтому я нашла организацию, которая направляла волонтеров для участия в научных и природоохранных проектах по всему миру. Эта некоммерческая организация, базирующаяся в Массачусетсе, предлагала научные экспедиции «для горожан», ориентированные на график работающего человека. Каждая длилась всего несколько недель. Я записалась на проект в южной Австралии, в ходе которого должна была помогать доктору Памеле Паркер, биологу из чикагского зоопарка Брукфилда, изучать находящегося под угрозой исчезновения волосатоносого вомбата в заповеднике Брукфилда, в двух часах езды от города Аделаида.
Вомбатов мы видели редко. Похожие на коал, но живущие в норах, а не на деревьях, эти звери пугливы и большую часть времени проводят в разветвленных туннелях, прорытых в твердой как камень почве. Посмотреть на них удавалось только издали, когда они грелись в лучах полуденного солнца у насыпей у входа в норы. Время от времени нам удавалось поймать и измерить какого-нибудь вомбата, но в основном мы исследовали их среду обитания, наносили на карту норы и подсчитывали высохшие экскременты, чтобы оценить численность этих животных. Зато мы каждый день видели кенгуру, и они не переставали удивлять меня. Любое создание, растение или животное открывало мне новый мир, будь то паук размером с кулак, частенько забиравшийся ночью в мою палатку, или искривленные акации, которые умудрялись выживать на этой иссушенной красной земле. По вечерам мы готовили еду, и от костра шел запах эвкалипта. Мы спали в палатках под низкорослыми деревьями буша. По утрам любовались рассветами и стаями серо-розовых попугаев. Во всем этом был привкус мечты, которую я лелеяла в детстве: жить в дикой природе, открывая тайны животных.
Я работала так много и усердно, что в конце двухнедельного пребывания, когда мне уже нужно было возвращаться в Соединенные Штаты, доктор Паркер сделала мне предложение. Она не могла нанять меня в качестве научного сотрудника. И не могла оплатить мне билет до Австралии из Соединенных Штатов. Но, если я захотела бы провести независимое исследование любого из животных, живущих в заповеднике Брукфилда, она могла бы позволить мне остаться в ее лагере и делила бы со мной еду.
Итак, я отправилась домой – только для того, чтобы уволиться с работы и перебраться в палатку в австралийском буше.
Между моей детской мечтой жить в диком лесу и переездом в австралийский буш было одно, но важное отличие. В моих детских фантазиях рядом со мной был наставник, который указывал мне путь. Но, конечно, Молли давно не стало. Она мирно умерла во сне, в своей кроватке с алым пологом, еще когда я училась в школе. Кто теперь поведет меня, обычного человека, одинокого, ничего не знающего и не умеющего, в таинственную страну животных?
Я понятия не имела, что́ могу изучать. Поэтому начала с того, что помогала в работе другим, например собирала растения для аспиранта. Именно за этим занятием я и увидела эму впервые. Обычно одновременно в лагере находилось всего шесть исследователей. Иногда я помогала другой женщине искать следы завезенных в Австралию лис. Однажды я и еще несколько человек убирали остатки ограды из колючей проволоки, сохранившейся с тех времен, когда на территории заповедника было фермерское хозяйство. Мы собирали столбики от ограды, чтобы пометить ими подземные лабиринты вомбатов для исследования доктора Паркер, когда три эму появились снова.
