Те дни и ночи, те рассветы... - [22]
— Что вы имеете в виду, Владимир Ильич? — Цепочка, на которой врач носил часы, перекрутилась жгутом, словно и ее удивили слова больного. — Книги вам носят? По телефону соединяют?
— «Носят», «соединяют» — спасибо! Но я должен приступить к гораздо более активным делам. И вы эту возможность дадите мне, доктор. В противном случае все ваши лекарства…
Фраза осталась недоговоренной, но в то же время в ней все было сказано.
— Это что, ультиматум? — спросил оторопевший врач и, не дождавшись ответа, вынужден был сам ответить на собственный вопрос: — Ультиматум. Я понял вас, Владимир Ильич.
— А раз поняли, соглашайтесь! — тихо, но твердо сказал Ленин.
— Я понял, что вы имеете в виду, — уточнил врач, — но выполнить вашей просьбы пока не могу, Владимир Ильич, не имею права.
— В таком случае переговоры наши заходят в тупик. А жаль — мы вполне могли бы договориться.
Ленин бросил на врача взгляд, в котором категорическое требование соединилось с деликатнейшей просьбой, почти с мольбой.
Вслух больной сказал своему врачу:
— Стоит ли из-за таких пустяков терять дружбу и препираться?
— Как это из-за «пустяков»? Это не пустяки, Владимир Ильич…
Не дав врачу договорить, Ленин приподнял над одеялом руку с плотно сжатыми пальцами. Жест был достаточно выразительный, но Ильич решил все же расшифровать его с предельной ясностью:
— Пять минут, доктор. Всего пять минут в день, понимаете? Пя-ать. И соглашайтесь, пока не выдвинул более серьезных требований. Гораздо более серьезных, предупреждаю.
«Еще один ультиматум, — подумал врач. — Два ультиматума подряд — не много ли? Многовато. То ли еще будет дальше! Придется, видимо, пойти на маленькие уступки».
— Пять минут, говорите? Я правильно вас понял, Владимир Ильич? Ловлю вас на слове — ровно пять!
— Правильно, доктор. Хоть пять для начала, прошу вас.
— На это соглашусь, пожалуй, Владимир Ильич. Но только на пять и ни на одну минуту больше, учтите. И то в виде исключения. И никаких «гораздо более серьезных требований», пожалуйста, не выдвигайте, Владимир Ильич. Я не железный.
— Не железный, — согласился Ильич. — Просто хороший, очень хороший человек. Спасибо вам, доктор, огромное!
В комнате стало тихо, так тихо, что слышно было, как перебирает своими шестеренками докторский «Лонжин».
Тишину первым нарушил Ленин, и самым неожиданным вопросом:
— А когда можно начать, доктор? Дел у меня накопилось много, и все срочные.
— Во всяком случае, не сегодня, Владимир Ильич, вы утомились, я же вижу. С меня и то семь потов сошло.
— Если бы мы меньше спорили, больше сил осталось бы для работы, доктор.
— Значит, во всем виноват стрелочник? Так, Владимир Ильич, получается?
— Оба виноваты. Оба, доктор. И вместе давайте исправляться. Хочу изложить вам свой план, послушайте. Я статью тут одну пишу для «Правды». Уже несколько дней подряд…
— Статью?.. — удивился врач. — Когда пишете?
— По ночам чаще всего, когда теряет бдительность сестра или когда не спится. Сегодня, правда, совсем немного писал.
— До без четверти четыре? — осуждающе заметил врач. — Сознавайтесь… Вам же запрещено было.
— Правильно — было. Я тоже ловлю вас на слове, доктор. Было! А теперь мне лучше, вы же сами установили. Вот и пишу. В голове, конечно, — он опять выпростал из-под одеяла руку, — а сейчас вызовите мне, пожалуйста, стенографистку.
Врач в очередной раз отступил перед больным. Но отступил с предельной осторожностью. Перед тем как дать согласие на вызов стенографистки, спросил:
— Материал, надеюсь, не секретный, Владимир Ильич?
— В том-то и дело, что секретный. Совершенно секретный, доктор…
— Вы же сказали, что статью будете диктовать. Разве бывают секретные статьи?
Ленин смутился, но только на мгновение:
— Вы знаете, доктор, иногда бывают. В первом варианте. Так что, когда начну диктовку, вы уж меня извините…
— О, разумеется, разумеется, Владимир Ильич! — воскликнул врач, но на всякий случай красноречиво подбросил в ладони цепочку «Лонжина». Выйти-то из комнаты я, мол, выйду, но дальше — ни шагу, имейте в виду. Как прикованный цепью буду сидеть под дверью.
Тяжелый вздох вырвался из груди больного. Но если быть совершенно точным — он торжествовал: пусть крохотная, но опять победа. Где пять минут, там и десять, где десять, там и все полчаса. А главное — работа начинается сегодня же, совсем скоро!
Спустя какое-то время пришла к Ленину стенографистка. Врач сразу вышел, плотно притворив за собой чуть скрипнувшую дверь.
Ленин приступил к делу и, конечно, не заметил, как прошли, промчались отпущенные ему драгоценные минуты.
Скоро дверь снова скрипнула — на пороге стоял неумолимый доктор:
— Все, Владимир Ильич. Все, все, все! Уговор дороже денег.
Стенографистка собрала свои бумаги, стала прощаться:
— До свидания, Владимир Ильич. До свидания, доктор.
— До завтрашнего утра, — уточнил Ленин и сказал, что завтра они поработают, может быть, немного больше.
— Я могу на это рассчитывать, доктор? Или нет?
— Ничего определенного обещать не могу, — ответил тот. — Все будет зависеть от вас, от вашего самочувствия, Владимир Ильич.
— Самочувствие будет хорошим. Сон — нормальным. Пульс — ритмичным, глубокого наполнения, — уверил больной врача. И, дождавшись, когда стенографистка вышла, добавил: — Особенно если бы вы были так добры и прислали бы ко мне еще и мастера.
Эта книга Виктора Тельпугова открывается трилогией, состоящей из повестей «Парашютисты», «Все по местам!» и «Полынь на снегу». Изображая судьбу десантника Сергея Слободкина, главного героя этого произведения, автор пишет о поколении, которое вошло в историю как поколение Великой Отечественной. В начале войны оно было еще совсем юным, необстрелянным, не имело опыта борьбы с коварным и жестоким врагом, но постепенно мужало, закалялось и крепло в боях. Сложный процесс закалки и возмужания характера правдиво раскрыт писателем. Кроме трилогии «Полынь на снегу» в книгу вошел большой раздел рассказов, также посвященных теме подвига русского советского человека, теме, которая при всем разнообразии творческих интересов В.
День 22 июня 1941 года круто изменил жизнь всех советских людей. Вот и десантник Сергей Слободкин, только-только совершивший первый прыжок с парашютом, не думал, что свою личную войну с фашистами ему придется вести именно так — полуживым, в компании раненного товарища и девчонки-медсестры…В книгу включены произведения мастера отечественной приключенческой литературы, давно полюбившиеся читателям.Содержание:ПарашютистыНичего не случилосьСолдатская ложкаАзбука МорзеВозле старых дорогТенекоСысоевМанускриптМедальЧерные буркиКаменный брод.
День 22 июня круто изменил жизнь всех советских людей. Вот и десантник Сергей Слободкин, только-только совершивший первый прыжок с парашютом, не думал, что свою личную войну с фашистами ему придется вести именно так — полуживым, в компании раненого товарища и девчонки-медсестры. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Виктора Тельпугова хорошо известно читателям всех возрастов. Одна из главных тем писателя — тема подвига советского человека в борьбе с фашизмом. Событиям Великой Отечественной войны посвящен ряд ранее печатавшихся рассказов В. Тельпугова и его недавняя повесть «Парашютисты». Книга «Все по местам!», открывающаяся новой повестью и содержащая цикл рассказов, тоже о героях фронта, о летчиках, воздушных пехотинцах, а также о самоотверженном труде рабочих, ковавших оружие для победы. В книге много автобиографического, как, впрочем, в значительной мере автобиографично все, что пишет В.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.