Тайский талисман - [57]

— Очень рада за тебя, — сказала я. — Если ты уверена, что этого хочешь.

— Уверена. Я ведь очень люблю его, тетя Лара. Мы предприняли это совместное путешествие, чтобы посмотреть, созданы ли друг для друга, и, несмотря на все случившееся, думаю, что так оно и есть. Я знаю, мы будем жить дружно по множеству причин, из которых не последняя та, что он стал моим лучшим другом.

— Еще один вопрос, — сказала я и ощутила комок в горле. — Чат сказал своим родным?

— Собирается сказать сегодня вечером. Пожелай нам счастья. Ну, вот, кажется, открывают двери.

Я повернулась взглянуть на Чайвонгов. И тут внезапная догадка ошеломила меня. Вонгвипа и Толстушка стояли рядом. Я наблюдала, как Ютай подошел, заговорил с Вонгвипой, и пока они стояли рядом перед портретом Таксина, вывешенным по этому случаю в фойе, я неожиданно поняла, что смотрю на семью. Не Таксина. Ютая. У маленькой Толстушки были такие же скулы и слегка приплюснутый нос, как у него. С человеком на портрете позади них у нее не было ни малейшего сходства. Я готова была дать голову на отсечение, что Толстушка — дочь Ютая.

Стараясь осмыслить это открытие, я увидела, как Ютай отошел и заговорил с шофером-охранником, который позвал его, когда мы с Чатом просматривали финансовые отчеты, и еще двумя людьми, один из которых казался знакомым, хотя я не могла припомнить, кто он. Тревожно оглядевшись, Ютай взял у него что-то и отдал шоферу, тот кивнул, потом юркнул в толпу и вышел наружу. Ютай взглянул на Чата, и на его лице появилась отвратительная улыбка. Всего на долю секунды, но я поняла, что маска спала на миг и открылись истинные чувства этого человека. Мне стало слегка не по себе, и я отвернулась. Когда повернулась обратно, Ютай исчез, но Вонгвипа смотрела прямо на меня. Ее взгляд мне не понравился. Что-то было неладно. Возможно, Чата собирались напрочь изгнать из компании. Я улыбнулась и помахала Вонгвипе, словно ничего не видела. Та не улыбнулась в ответ.

Толпа двинулась к дверям в зал, и я оказалась зажатой между телами. Стоя так, услышала хриплый голос прямо над ухом: «Убирайся домой. Тебе здесь не место». Хотела обернуться, но не смогла. А когда обернулась, вблизи не было никого знакомого.

Через минуту-другую меня в проходе нагнал Фергюсон.

— Знаете вон ту фантастически выглядящую женщину? — спросил он. — В зеленом платье?..

— Это Пранит, — ответила я. — Пранит Чайвонг. Она фантастически выглядит и, кроме того, врач.

— Представьте меня ей, — попросил он. — Может быть, нам удастся пригласить ее на ужин.

— Непременно, — ответила я.

— Вы настоящий друг.

* * *

Я оказалась сидящей рядом с Кхун Вичаем. Его дочь Бусакорн, как обычно, должна была сидеть рядом с Чатом, но Чат пересел к Дженнифер.

— Вижу, мы с вами в некотором роде соперники, — сказал Вичай, пока мы смотрели на рассаживающихся зрителей. Он выглядел веселым, совсем не той пугающей личностью, как описал его Дэвид. Однако позади нас сидели двое крупных мужчин. Я решила, что это телохранители Вичая, двое преданных ему приверженцев, о которых упоминал Дэвид.

— Пожалуй, — согласилась я с улыбкой. — Однако думаю, что об окончательном решении сказать нам нечего.

— Увы, — сказал он. — Со времен моей юности времена изменились. Мне выбрали жену, когда я был еще мальчишкой. Однако мы хорошо ладили. А ваша Дженнифер слишком уж, ну, западная.

— Пожалуйста, не говорите, что она никогда не приспособится к здешней жизни, — сказала я. Тон мой был беспечным, но я начала задумываться, не принадлежал ли тот голос Вичаю.

— Мне это не приходило в голову, — ответил он. — Лично я неплохо преуспел благодаря глобализации. Пусть она процветает. А теперь, думаю, представление вот-вот начнется.

«Он не такой уж плохой, — подумала я. — Для человека, враги которого просто исчезают». Поискала взглядом Ютая. Его не было видно, но я увидела того человека, который показался мне знакомым. Кто это? — задалась я вопросом. Я его где-то видела.

Представление кхон было интересным. Танцоры в масках разыгрывали историю из Рамакиен, таиландской довольно светской версии индийской Рамаяны. Играл оркестр на традиционных тайских инструментах: барабанах клонг тадт и клонг-как, священном тапоне, барабане с двумя мембранами, которому тайские танцоры поклоняются перед представлением, чтобы хорошо танцевать, ранад-эке и ранад-таме, инструментах, похожих на ксилофон, всевозможных тарелках и гонгах. Танец был очень стилизованным, костюмы и маски впечатляющими, и я очень жалела, что не способна наслаждаться этим зрелищем еще больше.

Кхон изображал битву между Добром и Злом, и мне почему-то казалось, что она происходит в реальной жизни, прямо у меня на глазах. Казалось, все, что я видела в фойе, было почти таким же выразительным, как это представление. Маски демонов на сцене представляли собой улыбки людей, с которыми я встречалась. Меня преследовало видение Ютая и Вонгвипы, выражения их лиц. «Креветка, — внезапно подумала я. — Брат монаха, сидящего в тюрьме за контрабанду, тот рослый человек на амулетном рынке сказал мне, что его зовут Креветка, и как будто был готов вырвать плохие амулеты у меня из рук. Это он разговаривал с Ютаем».