Тайный меридиан - [143]

Нам очень повезло, сказала Танжер в первый вечер после находки, когда они, оставшись на якоре над «Деи Глорией», собрались при слабом свете лампочки в каюте вокруг стола, где лежала карта Уррутии и чертежи «Деи Глории», и отмечали успех, распивая бутылку белого «Пескадора», которую Пилото держал на всякий случай. Им повезло в разных отношениях; а главное везение состояло в том, что в песок ушел нос, а не корма, и проникнуть в капитанскую каюту, где обычно хранились самые ценные предметы, все-таки было не так уж трудно. Вероятнее всего, что изумруды – если они находились на борту «Деи Глории», когда она затонула, – были именно там или в смежном помещении, которое предоставлялось пассажирам. То обстоятельство, что корма не полностью погрузилась в песок, облегчало их задачу, иначе понадобились бы рукава для отсоса и другое сложное оборудование. Сохранности судна, великолепной, если учесть, что два с половиной столетия оно пробыло под водой, они обязаны скальной гряде, которая защищала его от воздействия штормов, от морских отложений и рыбачьих сетей. Еще им помогло холодное течение, которое предохранило корабль от морских древоточцев, которым гораздо уютнее живется в более теплых водах. Принимая в расчет все вышесказанное, работа им предстояла трудная, но исполнимая.

В отличие от археологов, которые работают под водой, они не обязаны сохранять все, как было; они могут позволить себе сломать то, что им мешает быстрее осуществить свою задачу. Для таких красивых жестов у них нет ни времени, ни технического обеспечения. На следующий день, пока Танжер в каюте работала с планами, приклеенными к переборкам, и картами, расстеленными на столе, Кой с Пи лоте, погружаясь по очереди, потратили весь день на то, чтобы натянуть белый трос между кормой и носом, по осевой линии. Потом, осторожно перемещаясь между сломанными досками и известковыми отложениями, которыми можно обрезаться, как ножом, они проложили через каждые два метра такие же тросы, но перпендикулярно осевому, закрепив их грузилами по концам; таким образом, они разделили судно на части в натуре, как Танжер делила его на чертежах с помощью карандаша. Они нашли точки, по которым можно было определяться по выполненным в масштабе 1:55 чертежам – тем самым, что предоставил им Лусио Гамбоа. В тот день, когда барометр начал падать, они уже вычислили место капитанской каюты и смежного помещения, находившихся под полуютом. Теперь главной их задачей было понять, в каком состоянии находится каюта капитана Элескано, можно ли в нее проникнуть – в том случае, если доски устояли, не сгнили, не покрылись известковыми отложениями, – или там все так перемешалось, что начинать надо сверху, с палубы, разбирая все двенадцать квадратных метров, которые возле самого транца занимало обиталище капитана.

За окнами продолжал хлестать ливень, на фоне этого пейзажа замирал Чарли Паркер со своим саксом, идя проложенной пианино Диззи Гиллеспи дорогой к вечному сну Эту запись подарила Кою Танжер, она купила ее в салоне на улице Майор. Они сидели вместе с Пилото в «Гран Баре» после того, как зашли в городской морской музей, навели там справки и обошли Местные магазины, торгующие морским оборудованием, супермаркеты, скобяные магазины и аптеки, тратя деньги, которые она взяла в банкомате, где ей дважды предлагалось уменьшить требуемую сумму, так как на ее счету таких денег не было. Я тоже ныряю с резервным баллоном, иронически заметила она, засовывая портмоне в задний карман джинсов. Им удалось купить все необходимое, и инструменты, и химреактивы, теперь пакеты с покупками стояли под стульями, а сами они сидели под брезентовым навесом, он спасал их от теплого, почти горячего дождя, от которого улица блестела, как лакированная, но эркеры в домах стиля модерн приобретали от этого особо печальный вид; раньше в нижних этажах этих домов, как помнил Кой, располагались уютные кафе, теперь их место заняли офисы банков. Они сидели втроем, пили аперитивы, смотрели, как перед ними пробегают плащи и мокрые зонты, и в эту минуту Танжер встала и пошла в музыкальный салон рядом с книжным магазином «Эскарабахаль». Она вернулась с покупкой и положила ее перед Коем, не сказав: это тебе, или: возьми, она вообще ничего не сказала. В обертке было два двойных CD, восемьдесят тем Чарли Паркера, которые он записал на фирмах «Dial» и «Savoy» с 1944 по 1948 год. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Кой не мог не испытывать благодарности. Старина Паркер стоил благодарности.

В тот же день Кой видел – так ему, во всяком случае, показалось – Кискороса. Нагруженные покупками, они возвращались на «Карпанту», и возле старинного форта Навидад он решил оглядеться. Он это делал часто, причем совсем машинально, когда они оказывались на берегу. Несмотря на то, что Танжер, по-видимому, не обращала внимания на угрозы Нино Палермо, Кой постоянно помнил о них, не забыл он и последнюю встречу с аргентинцем на пляже в Агиласе. Он шел вслед за Танжер и Пилото к волнорезу, где была пришвартована «Карпанта», когда у старинной башни увидел Кискороса. Или ему так показалось. Здесь часто проходили рыбаки, направлявшиеся к волнорезу, но в фигуре, обозначившейся в сероватой мгле как раз посередине между башней и мостиком разобранного «Корженевски», не было ничего рыбацкого: маленького роста, аккуратный, одетый во что-то зеленое от Барбур.