Тайный агент Господа - [83]

— Да что ты такое несешь, идиот? — поразилась Андреа. — Я не собираюсь прыгать!

Зрители, наблюдавшие за спектаклем снизу, показывали на них пальцами, вместо того чтобы нажимать кнопки телефонов, срочно вызывая Polizia. Какой-то доброхот даже начал упрашивать: «Не прыгайте, не прыгайте». И никому не показалось странным, что спасатель вооружен; возможно, люди просто не разглядели, что именно «храбрец» держит в правой руке. Данте от души ликовал. Он медленно, но неумолимо подползал к журналистке:

— Не бойтесь! Я полицейский!

Андреа слишком поздно поняла, какую игру затеял противник. Их разделяло уже не более двух метров.

— Не приближайся, мерзавец. Я выброшу диск!

Тем, кто стоял во дворике, послышалось, что она хочет броситься вниз сама. Едва ли они обратили внимание на маленький диск, которым она размахивала. Раздались нестройные крики: «Нет, не надо!» — и кто-то из туристов даже посулил Андреа вечную любовь, если она спустится с крыши живая и невредимая.

Тем временем суперинтендант уже практически касался кончиками пальцев босых ног беглянки, развернувшейся к нему лицом. Она попятилась и потеряла равновесие, соскользнув вниз по покатой крыше. Толпа (во дворике уже собрались человек пятьдесят, а из окон гостиницы выглядывали постояльцы) затаила дыхание. Вдруг раздался возглас:

— Глядите, священник!

Данте посмотрел назад. Фаулер стоял на крыше, выпрямившись во весь рост, и держал в каждой руке по куску кровельной черепицы.

— Только не здесь, Энтони! — воскликнул суперинтендант.

Фаулер его словно не слышал и метнул один из кусков черепицы с дьявольской точностью. Черепичный снаряд с силой угодил Данте в предплечье, ибо тот, по счастью, успел заслонить лицо рукой. Если бы он этого не сделал, возможно, с громким хрустом треснул бы его череп, а не рука. Он рухнул на крышу и покатился к краю. Чудом он сумел уцепиться за выступ, уперевшись ногами в одну из бесценных коринфских колонн, выточенных умелым скульптором под руководством Браманте пятьсот лет назад. Будто в насмешку зеваки, которым в голову не пришло помочь жертве, охотно бросились выручать Данте. Спасательной команде из трех человек удалось снять с карниза бессильно повисшего, как тряпичная кукла, раненого. Тот поблагодарил их и потерял сознание.

На крыше Фаулер обратился к Андреа:

— Синьорита Отеро, сделайте милость, вернитесь в номер, пока вы не искалечились.

Гостиница «Рафаэль» Ларго Фебо, 2

Суббота, 9 апреля 2005 г., 09.14

Паола вернулась к жизни, ощутив нечто чудесное: заботливые руки отца Фаулера клали ей на лоб мокрое полотенце. Но очень скоро эйфория улетучилась, и она пожалела, что ее туловище не заканчивается плечами — голова болела немилосердно. Паола пришла в себя как раз вовремя, чтобы встретить двух полицейских агентов, объявившихся наконец в номере. Инспектор пожелала им попутного ветра в спину, поручившись, что держит ситуацию под контролем. Диканти клятвенно их заверила, что никакой попытки самоубийства не было, их ввели в заблуждение. Полицейские недоверчиво озирались, обалдевшие от того, какой разгром царил в номере, но в итоге сдались.

Между тем в ванной комнате Фаулер пытался привести в порядок лицо Андреа, пострадавшее от столкновения с зеркалом. В тот момент, когда Диканти, избавившись от стражей порядка, заглянула в ванную, священник втолковывал журналистке, что ей необходимо наложить швы.

— По меньшей мере четыре на лоб и два на бровь. Но время дорого, вы не можете сейчас обратиться в больницу. Вот как мы поступим: вы немедленно возьмете такси до Болоньи. Поездка займет четыре часа. Там вас уже будет ждать врач, мой друг. Он обработает ваши раны, а затем отвезет в аэропорт, и вы сядете в самолет, который летит рейсом на Мадрид через Милан. Там вы окажетесь в безопасности. И обещайте пару лет повременить с возвращением в Италию.

— Не лучше ли сесть на самолет в Неаполе? — вмешалась Диканти.

Фаулер строго посмотрел на нее:

— Dottora, если когда-либо вам понадобится скрыться от этих… этих людей, пожалуйста, не убегайте в Неаполь. У них там слишком хорошие связи.

— Я сказала бы, что у них повсюду хорошие связи.

— К сожалению, вы абсолютно правы. Боюсь, последствия того, что мы перешли дорогу Vigilanza, окажутся весьма плачевными и для вас, и для меня.

— Мы обратимся к Бои. Он нас поддержит.

Фаулер помолчал мгновение.

— Возможно. Однако в настоящую минуту самое главное для нас — это вывезти из Рима синьорину Отеро.

На лице Андреа застыла гримаса боли: рана на лбу горела огнем, хотя кровоточила теперь намного меньше благодаря усилиям Фаулера. И ей решительно не понравился диалог, которому она молча внимала. Десять минут назад, увидев, как Данте исчез за карнизом, она ощутила прилив невыразимого облегчения. Она кинулась со всех ног к Фаулеру и повисла у него на шее, подвергая обоих риску свалиться с крыши вслед за Данте. Фаулер вкратце объяснил ей, что в структуре Ватикана существует серьезная организация, которой невыгодно, чтобы это грязное дело выплыло на свет Божий, и потому ее жизнь оказалась под угрозой. Священник ни словом не упомянул о достойном сожаления поступке — краже конвертов, что на фоне всего остального выглядело сущей мелочью. Но теперь Фаулер навязывал свои правила игры, и вот это журналистку не устраивало. Она была обязана священнику и женщине-инспектору спасением, но не собиралась позволять им манипулировать собой.