Тайные судьбы - [44]

Тесс вспомнила, что как-то в темном уголке «Лавки букиниста» наткнулась на фотографии обнаженных женщин. Она удивилась, но просмотрела их все до одной. И тогда она ощутила в себе некое подобие волнения, особенно при взгляде на одну из фотографий. Это был снимок длинноволосой брюнетки с упругими полными грудями. Тесс не могла не признать, что это действительно прекрасные груди, с большими темными сосками, которые, похоже, кто-то только что целовал. Одной рукой брюнетка скромно прикрывалась, пальцы другой слегка касались кончика ее высунутого языка. Даже теперь при воспоминании о фотографии Тесс чувствовала приятное тепло.

Господи, неужели она лесбиянка?

Господи, а если Делл?

Может, Делл любит ее именно поэтому? Может, Делл хочет видеть ее обнаженной, в той же позе, что и брюнетка на фотографии?

Тесс медленно поднесла руку к губам, наблюдая за собой в зеркало. Она высунула язык, лизнула кончики пальцев и попыталась определить, выглядит ли она сексуально. И решила, что выглядит глупо.

Она погладила руками груди и живот. Может ли так быть, что тебе почти двадцать, а ты не знаешь, что ты лесбиянка? Но ведь она собирается замуж за Питера Хобарта, разве не так? И она очень, очень этого желает. Разве лесбиянке хочется замуж?

Тесс подняла руки и потрогала свою новую прическу, короткие, только что подвитые волосы. Может быть, потому, что она лесбиянка, она не любит свою новую внешность и новую Тесс? Не любит укладывать волосы и пользоваться косметикой, потому что желает быть мужчиной? Может, она втайне мечтает о женщинах?

Слезы выступили у нее на глазах. Она попыталась представить себе Чарли обнаженной. Потом попыталась представить себе Марину в том же виде. Тесс видела их в душевой раздетыми, почему она не обратила на них внимания? Что, если они были для нее не только подругами и ей хотелось целовать их в губы и трогать их груди?

Тесс вновь вспомнила Питера, его высокую атлетическую фигуру, крепкие мускулы, выступающие из-под коротких рукавов рубашки. Она вспомнила его таким, каким видела верхом на лошади в имении его матери под Нью-Йорком. С тех пор прошло больше года. Он наверняка уже возвратился в колледж, но ей не позвонил. Вероятно, есть только один способ до него добраться, только один способ доказать, что она не лесбиянка.

Тесс сняла телефонную трубку, набрала номер и попросила соединить ее со справочной службой в Амхерсте.

Тесс вошла в ресторан гостиницы «Лорд Джеффри» на ватных ногах. Питер предложил заехать за ней, но Тесс решила взять такси: она не хотела отвечать на вопросы подруг или чувствовать спиной взгляд множества любопытных глаз.

Она прошла мимо конторки портье и направилась прямо в ресторан в надежде, что Питер уже там. Тесс поймала свое отражение в зеркальных дверях ресторана: короткое черное вязаное платье выглядело, по ее мнению, очень сексуально. Девушка в зеркале совсем не походила на лесбиянку.

– Чем могу вам помочь? – спросил ее молодой метрдотель.

Тесс улыбнулась и постаралась прогнать мысль о том, что предпочла бы сейчас находиться у себя в общежитии, облаченной в махровый халат. Она напомнила себе, что этот вечер – этап на пути к тому заветному дню, о котором, не переставая, твердила мать.

– Я жду Питера Хобарта, – сказала Тесс, не решаясь взглянуть на зал ресторана за спиной метрдотеля.

– Тесс! – позвал ее голос. – Я здесь!

Питер стоял у камина и махал ей рукой. Его темные волосы были длиннее, чем их помнила Тесс, и у него были совсем другие очки. Они делали его старше. В вельветовых брюках и спортивном свитере он выглядел настоящим студентом Амхерста, очень просто одетым по сравнению с Тесс. Она подняла голову выше, чтобы скрыть смущение.

Метрдотель провел ее к столику перед камином.

Питер наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Господи, как я рад тебя видеть, – сказал он, – я и забыл, что ты учишься в Смитовском колледже.

Она почти упала на стул, и ее сердце упало вместе с ней. «Я забыл, что ты учишься в Смитовском колледже». Значит, он не вспоминал о ней все полтора года со времени их последней встречи.

– Тебя не узнать, ты выглядишь... по-другому.

– По-другому? – выдавила из себя Тесс.

– Да. Совсем по-другому. Старше. Вообще здорово.

Тесс ловила его слова, черпая в них уверенность. Она улыбнулась, не решаясь сказать ему, что он тоже выглядит здорово. Она представила его в белом смокинге рядом с собой перед алтарем. Представила себе улыбающуюся мать, и ей стало необыкновенно хорошо. Будь она лесбиянкой, вряд ли бы она испытывала подобное чувство.

– Хочешь вина? – предложил Питер и потянулся за бутылкой в ведерке со льдом.

– С удовольствием, – согласилась она.

Пока Питер наполнял ее бокал, Тесс смотрела на меню в красной кожаной обложке, лежавшее на ее тарелке. Она вдруг заметила, что метрдотель куда-то исчез.

Тесс подвинулась на неудобном стуле и задела рукой край белой льняной скатерти, чуть не стащив ее со стола. Она откашлялась.

– Как твои родители? – вежливо спросил Питер, ставя бутылку обратно в ведерко.

– Хорошо, – ответила Тесс. – А как твоя мать?

– Ты же знаешь мою мать, – коротко рассмеялся Питер. – Она не меняется.