Тайные страсти - [33]

— Пригласи меня на сегодняшний вечер куда-нибудь потанцевать!

— Потанцевать?

Даже стоя спиной к нему, она моментально почувствовала перемену в его настроении и укорила себя за поспешность. Но теперь уже поздно было отступать, и она резко повернулась.

— Да, потанцевать! До сих пор ты еще не делал ничего подобного.

— Но ведь меня же все знают, — слегка сбитый с толку ее вызывающим тоном, принялся оправдываться Эстевес, — это вызвало бы столько толков, губительных как для меня, так и для тебя, Перла. Проси все, что хочешь, но, умоляю, не подставляй меня под вспышки фотокорреспондентов.

— В таком случае, Самуэль, у меня есть все основания для того, чтобы прервать наши отношения.

«Да, на этот раз она загнала меня в ловушку, — думал, хмурясь, Эстевес, когда возвратился домой от Перлы на машине, которую вел Монкада, — если я буду и дальше отказываться вывести ее в свет, мне придется придумать взамен что-нибудь экстраординарное, чтобы не осложнять наших отношений. Но появиться с ней в общественном месте — значит оскорбить семью! Как должен вести себя мужчина моих лет, чтобы ублажить любовницу и не нанести ущерба семье? Насколько же проще в этом отношении было в молодости… Глупо терять Перлу с ее стройными ногами и роскошной грудью — она умеет доставлять мне столько удовольствия, но нельзя вызывать подозрения и у Дельфины, хотя, мне кажется, это бы ее не слишком взволновало… Но самое главное — это Алехандра! В тот день, когда ей скажут, что ее отец — распутник, мне останется только застрелиться».

Предаваясь подобным размышлениям, Эстевес явился домой и еще с порога поинтересовался у Бениты, где находятся дочь и жена. Узнав о том, что Дельфины нет дома, он заметно помрачнел и, приказав подать бульона, принялся нетерпеливо расхаживать по гостиной, дожидаясь прихода жены. Услышав звук открываемой двери, он бросился навстречу жене, но тут же в ярости отшатнулся:

— Почему ты возвращаешься домой так поздно, да еще вдребезги пьяной?

Дельфина действительно была пьяна, но дойти до такого состояния ее побудило одно ужасающее открытие. Оказывается, Себастьян собрался бросить ее потому, что и в самом деле завел себе другую женщину, и этой женщиной была Мария Алехандра! Сомневаться в этом больше не приходилось, поскольку Дельфина своими глазами видела, как они целовались. Это произошло в тот момент, когда она подъехала на такси к дому Себастьяна и, сидя в машине, принялась размышлять, каким образом можно оповестить его о том, что она уже здесь. Но не прошло и пяти минут, как из дома вышли Себастьян и Мария Алехандра и направились к его машине, поглощенные каким-то разговором. Сам Себастьян был бледен и задумчив, в то время как Мария Алехандра, казалось, в чем-то его настойчиво убеждала. Уже открыв дверцу машины, он вдруг улыбнулся, привлек ее к себе, и эта бесстыдница сама потянулась к нему навстречу с поцелуем!.. Дельфина пришла в бешенство, впившись зубами в собственную руку. «Она мстит, она мстит мне, проклятая. О Господи, да что же это такое?!»

Дельфина очнулась лишь тогда, когда машина, увозившая Себастьяна и Марию Алехандру, скрылась из виду и водитель такси, самоуверенный, красивый парень повернулся к ней и сочувственно-издевательски улыбнулся:

— Что, куколка, дружок изменяет?

Дельфина молча кивнула, вытирая платком глаза.

— Бывает, — безразличным тоном подтвердил таксист и опять улыбнулся: — Слушай, а ты красивая… Как тебя зовут?

— Рикарда, — сухо отозвалась Дельфина, еще не решив для себя, как относиться к заигрываниям водителя, и вдруг зачем-то добавила: — Но обычно меня называют Сенаторшей.

— Замечательно, — оживился тот, и в глазах его появился циничный блеск, — а как госпожа сенаторша смотрит на то, что мы заглянем в одно местечко, здесь, неподалеку, и пропустим по стаканчику — самое мировое средство утешиться, не считая, разумеется, и кое-чего другого…

«Ну нет, это уже свинство», — подумала Дельфина и холодно взглянула на таксиста, отметив при этом его полные, чувственные губы и нахальные маленькие усики.

— С чего это ты взял, что я куда-то пойду с такой деревенщиной, как ты?

Водитель вмиг перестал ухмыляться и злобно оскалился:

— Да ты что, крыса? Что ты о себе вообразила? Грива у тебя крашеная, шмотки, небось, взяла напрокат… Да и в постели, судя по тому, что твой приятель от тебя отделался, наверное, холодна, как труп.

— Вовсе нет. — Дельфина оскорбленно сверкнула глазами. — Просто я женщина не твоего пошиба, свинья!

— Женщина? — задохнулся от возмущения таксист. — Да таких стерв, как ты, я покупаю по три штуки за песо!

Дальнейший разговор уже становился опасен, и Дельфина, небрежно швырнув ему крупную купюру, заставившую его изумленно замолчать, выбралась из машины и пошла пешком. Голова у нее кружилась, ноги подкашивались, а в памяти вновь и вновь всплывала эта проклятая сцена — взволнованная Мария Алехандра открывает свои бесстыжие губы навстречу поцелую Себастьяна. Дельфина ощущала в себе такую ненависть к сестре, что готова была задушить ее собственными руками. Именно после выхода этой несчастной из тюрьмы, где для нее было самое место, в жизни Дельфины начались большие неприятности, она стала лишаться всего того, чем жила до сего дня — своей дочери и своего возлюбленного. По какому праву эта мерзавка перебегает ей дорогу, будь прокляты все эти амнистии и условные освобождения! Чувство вины перед сестрой уступило место всепоглощающей ярости. Нет, она не уступит без боя, она сделает все от нее зависящее, чтобы помешать этой притворной скромнице осуществить свои коварные планы!