Тайные страницы истории - [64]
Люди с подобной психологией, естественно, во внутрипартийных группировках не могли не занимать умеренных позиций. Именно в их среде складывались концепции постепенного ослабления диктатуры и соглашения с крестьянством как с основной социальной силой страны, даже концепции "спуска власти на тормозах к крестьянству". Именно из их среды шли требования в области внешней политики с пути коммунистических авантюр перейти на путь последовательной политики соглашения с демократиями Запада.
Совершенно иная психология складывалась у тех коммунистов, которые полностью сидели на работе в партийном аппарате. В самом процессе этой работы в них воспитывалось, и не могло не воспитываться, стремление во главу угла ставить интересы расширения и укрепления этого партийного аппарата, стремление все остальные проблемы подчинять задаче повышения роли этого аппарата в общей жизни страны. К органическому строительству жизни этот партийный аппарат никакого отношения не имел, никакой общественно-полезной функции в ней он вообще не выполнял, но претензии у него были огромными: он стремился диктовать свою волю всей стране, стремился занять в ней положение ничем и никем неограниченного, полновластного "хозяина".
Во главе его, в результате своего рода естественного отбора, подбирались коммунисты, совершенно иного типа, чем тип коммунистов, которые были характерны для первой указанной выше
группы: как правило, это были люди, которые в дореволюционные годы не имели никакого отношения к органической жизни страны, а целиком были заняты работой по организации революционной борьбы против старого строя, "профессиональные революционеры" из партийных организаций, рабочие, порвавшие со своей профессией, иногда журналисты -- "газетчики", чаще "люди без определенных профессий", как их регистрировала старая статистика, и почти всегда люди без обширных знаний, но обычно с большими претензиями. Сами они были склонны счи-чать себя "идеологами", призванными стоять на страже "чистоты партийных принципов"; и диктатуры партийных организаций над аппаратом советского государства добивались именно для того, чтобы "последовательно" и "принципиально выдержанно" проводить эти "партийные принципы" в жизнь, совершенно не считаясь с обстановкой времени и места и не заботясь о последствиях, которые их действия принесут для страны. Именно поэтому они были сторонниками всевозможных экспериментов, часто самых рискованных, тех самых, которых так боялись коммунисты, занимавшие ответственные посты в аппарате государственном.
В партии все они группировались, конечно, на крайнем фланге, были противниками всякого ослабления диктатуры внутри страны, особенно против уступок крестьянству, и сторонниками продолжения политики всевозможных авантюр вовне. Конечно, не следует упрощать, вульгаризировать положение. Если в тенденции указанные группы резко противостояли друг другу как группы, самые основы подхода которых ко всем проблемам развития страны определялись их принципиально антагонистическим положением в самой структуре советского общества, то из этого ни в коем случае не следует делать вывода, будто этот антагонизм уже тогда был осознан людьми, эти группы составлявшими, а тем более осознан ими всеми.
В первые годы НЭПа, о которых теперь идет речь, в те годы, когда Сталин начал свою карьеру генерального секретаря ЦК, значение этого антагонизма понимали только немногие. По-видимому, первым вопрос этот поставил Красин -в печати, накануне Двенадцатого партийного съезда, а затем на самом этом съезде, в апреле 1923 г., открыто напавший на "газетчиков", которые захватили в свои руки власть в партии, но продолжают к государственным проблемам подходить как "газетчики". На съезде он развернул целую программу, требуя, "чтобы в самом государственном и руководящем партийном аппарате и производственникам и хозяйственникам, конечно, партийным, была отведена по меньшей мере такая же доля влияния, как газетчикам, литераторам и чистым политикам"32. Успеха он не имел, и его партийная карьера именно с этого момента была фактически закончена. Внутрипартийная борьба обладает большими особенностями, и
для успеха в ней необходимо не только умение правильно видеть большие линии развития, но и способность угадывать, какая именно доля правды об этих линиях развития может быть усвоена теми кадрами партийных руководителей, которые имеют право участвовать в выработке партийной политики. В те годы эти кадры были совершенно не подготовлены к усвоению суровой правды. В спорах тех лет вся группа вопросов, связанных с проблемою перерождения партии в стране с однопартийной системой диктатуры,. затрагивалась крайне редко и всегда лишь мимоходом. В нее явно боялись вдумываться как защитники официального партийного большинства, так и коммунисты-оппозиционеры всех оттенков. Причина в том, что перенесение спора в эту плоскость делало невозможным компромиссное решение спора, а субъективно все участники спора, почти без каких-либо исключений, именно к компромиссу и стремились: связанные воспоминаниями о недавнем прошлом, о борьбе, которую они так недавно вместе вели против общего врага, они жили надеждою на возможность найти общий язык и в новой обстановке.
Книга, ранее не издававшаяся в России, рассказывает об Азефе, более 15 лет состоявшем на службе в тайной полиции и одновременно свыше пяти лет возглавлявшем Боевую Организацию партии эсеров — крупнейшую для того времени и по своим размерам, и по размаху деятельности.В Приложении к книге дается отрывок из воспоминаний историков В. Л. Бурцева, ставшего инициатором расследования по разоблачению Азефа.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.