Тайные секты - [7]

Яко вековечный страж,

Говорил деткам Своим:

«Собирайтесь в Русалим»,[26]

Мои милые дружки,

Сотворите-ка кружки,[27]

На том месте на святом,

Где татарином клятом

Снята главушка с христа,

Ровно серпиком с листа».

Как ходили на Мамая,

Люди божьи, не хромая,[28]

Христа бога поминая,

Христа, сударь, Аверьяна,

Аверьяна, не буяна,

Распинали же его,

Христа бога моего,

Как на поле Куликовском,

Во наездии Ростовском(?)…

Богу слава и держава

Во веки веков. Аминь.

Об Иване Емельянове у хлыстов Рязанской губернии, Зарайского уезда, Московской — Серпуховского и в других местах употреблялась лет тридцать тому назад следующая песня, по всей вероятности, и теперь распеваемая на радениях:

Грозен, грозен царь Иванушка,

Грозен, грозен сын Васильевский!

Уж порол же он, порол бояр,

Уж травил же их медведями,

А не стало и в нем храбрости

Супротив царя небесного,

Свет Ивана Емельяныча.

Соходились люди божии

На святом кругу, в Кадашеве,

Сокатал на них сударь дух святой,

Возрадел с ними отец родной,

Сам отец наш, Иван Емельянович,

Сам батюшка Христос истинный,

Со двенадцатью апостолы,

С херувимами, с серафимами,

Со ангелы, со архангелы

И со всею силою небесною.

Спознавали людей божиих

И христа царя небеснаго

Архереи июдейские.

С патриархом волком Никоном (?)

Июдейские — московские,

Предавали христа батюшку

На святую страсть, смерть вольную

Самому царю Иванушке

Свет Васильевичу Грозному.

Возговорил царь Иванушка

Самому царю небесному:

«Вправду ль, Ванька, молва идет,

Что горазд ты пророчить стал?»

Отвещает ему сударь батюшка

Своими устами пречистыми:

«Уж ты Ванька, ты Ванька, беспутный царь,

Сам ты, Ванька, людскую кровь пьешь,

А мясом человечьим закусываешь,

Я не Ванька, — Иван, да не Предтеча,

А сам спас, христос сын божий».

Тут у царя Иванушки сердце разгорелось,

Хочет царишка спаса жезлом прободать,

Хочет Иванушка пречистую плоть растерзать,

Да не стало у Иванушки силушки,

Не стало у Васильича храбрости:

Перед ним сам спас стоит,

Перстом правыя руки грозит,

Как на той ли на иконе Мануиловой.

Упадал тут земной царь перед небесным:

«Ступай, спасе, на все на четыре стороны

Со всеми своими двенадцатью апостолы,

С херувимами, с серафимами,

Со ангелы, со архангелы

И со всею силою небесною».

Богу слава и держава

Во веки веков. Аминь.

Из преданий хлыстовских, вошедших частью в их песни, частью в сказания, видно, что во времена Ивана Емельянова была богородица Марья Якимовна и что хлыстовщина содержалась кроме Москвы в Киржаче (ныне заштатный город Владимирской губернии) и на реке Андоме.[29]

Появление христов с двенадцатью апостолами, столь обыкновенное ныне в тайных сектах, вероятно, бывало (как видно из приведенного об Иване Емельянове) и в XVI столетии. В первых годах того же столетия такой же христос и также с двенадцатью апостолами явился между русскими в нынешней Галиции и прошел в Силезию. Вот рассказ о том густынского летописца: «В то же лето (1507) за Краковом собрался лестцов некоих тринадесять, иже поведаху ся быти апостолами и единаго межи собою нарекоша христом, и ходиша по селам, безумных лестяше, и многа чудеса хитростью твориша: в безводных озерах пред людьми рыбы ловиша, прежде их тамо наметавши; наемши кого да ся мертвым сотворит, донели же его воскресят, тако мертвых воскрешаху и пр. На Шлионску же гостиша у единыя жены, и понеже не хоте им дати, еже у нея прошаху, тай вложиша губку зажжену во убрус, отыдоша, грозящей ей пометою от бога, она же не смотревши, вложи убрус со огнем в скрыню, и помалу возгореся ей скрыня и потом весь дом изгоре, егда же прииде муж ея и глагола: «Что се есть?» она же рече: «Яко христос мя покара, ему же не дах, еже мя прошаше». Муж же, яко смысленнейший, позна, яко лестцы бяху сии и собрав соседы и гнаше по них, идеже крепко их биша, яко оттоле преста тоя лести».

Из этого должно заключить, что христовщина не ограничивалась в старые годы одним Московским государством, но что лжехристы появлялись и между русским населением, отделенным от нас политически. И одним ли русским? В Силезии жили хотя и славяне, но не русские.

III

Строгий аскетизм манихеев, существовавший в болгарских монастырях, дал аскетическое направление богомилам. Аскетизм, сильно развившийся в России, особенно во времена татарского владычества, имел такое же влияние на русские тайные секты, от богомильства происшедшие. Последователи их, и прежние и современные, всегда изнуряли тело постом, веригами, сильными телодвижениями, и не одними земными поклонами, которых для них казалось недостаточно, но прыжками, скаканьем, верченьем в продолжение долгого времени, причем спирали дыхание и таким образом доходили до состояния восторженного исступления. Замечательно, что эти своего рода дервиши, как увидим в дальнейшем изложении, нередко открываемы были в православных монастырях, как мужских, так и женских. Хлыстовщина постоянно имела немало последователей между людьми набожными, богомольными, как, например, в женских общинах и в так называемых «келейных рядах» больших селений, где обыкновенно живут старые девки и вдовы, оставившие хозяйство для богомолья и чтения духовных книг. Это так называемые «духовницы», сманивающие к себе молодых девок, представляя им брачное состояние греховным и ведущим к неизбежной душевной погибели. Так называемые «блаженные» или «юродивые» — явление также самое обыкновенное в «кораблях» тайных сект.