Тайные сады Могадора - [21]

Мне посчастливилось услышать старинный рассказ, сидя на террасе кафе «Тарос», открытой семи ветрам. За что купил, за то и продам. Как услышал историю, так слово в слово и повторю ее.

Рассказывают, что те же чародеи-зодчие, измыслившие и сотворившие знаменитый лабиринт, где, может статься, скончался сам Абенджахан эль-Боджари, по словам одного весьма уважаемого эль-алаки, слепой мудрец, который прозревал будущее через тигров и зеркала, — так вот, чародеи-зодчие получили приказ короля разбить великолепный сад. Начертили план, он содержал в себе детальные описания и священные подробности сада садов, единственного сада, что может служить образцом и моделью, — райских кущ. Вначале устроили четыре классических уголка с различными растениями, на разных уровнях, разделенных четырьмя каналами, которые символизировали четыре священных реки: одну — реку воды, вторую — молока, третью — меда, четвертую — чистейшего вина. Пустили потоки журчащей воды у подножия гранатовых деревьев, среди стройных рядов кокосовых и финиковых пальм, меж густых зарослей хны. Возвели павильоны, проложили открытые проходы и аркады, устроили укромные дворики — все, что располагало к отдыху, созерцанию и задушевным беседам. Придумано и устроено было все хитро и причудливо, так что никто не мог с уверенностью сказать, где он оказался, внутри или снаружи удивительных сооружений.

И призвали тогда они садовника. Среди многих умельцев Могадора искали и наконец нашли, как им показалось, самого умелого и беззаветного мастера, чьи труды переполнены были бесконечной любовью к совершенству и природе. Мастер к тому же славился рассудительностью, терпением, умом и отвагой. В Могадоре, подобно многим другим, работал с корнями туи, творил из них мебель и всяческие удивительные вещи, приводившие всех в восторг. Трое чародеев задумали превратить мастера-столяра не просто в садовника, но в самого лучшего, лучшего из лучших. Для того каждый из них привнес в сознание человека, словно волшебный дар, дивное наследие, самую свою сокровенную, главную страсть.

Итак, новый садовник не только сохранил и с честью использовал свои прежние достоинства, но и приумножил их, став счастливым обладателем еще трех великих пристрастий: прежде всего, стал он великим гедонистом, передались ему неуемная страсть и неутолимый интерес к цветам; во-вторых, от природы умелый и трудолюбивый, воспылал он радостной страстью все творить своими руками; третий же дар — святейшая и всепоглощающая страсть, одержимость геометрией. Явилось ему прозрение, что она, геометрия, — воплощение совершенства, оттого она предельно высокое и окончательное проявление Господа.

Закончив свое высшее творение, чародеи, каждому из которых давно перевалило за сотню лет, теперь могли спокойно, с чистой совестью, встретить смертный час в родных краях, далеко-далеко от Сахары, — в краях столь далеких, что простому смертному, не ведающему тайной магии, добраться в те дали далекие невозможно, в краях, где мир преисполнен силой и могуществом, так что все построенное даже из сырой глины обращается твердым, неколебимым камнем.

Целых девять долгих лет растил свой сад садовник. Растил терпеливо и проворно. К исходу срока достиг удивительных успехов. Цветы, выращенные его руками, славились по всему свету как самые прекрасные, и не было им равных. И как раз к исходу девяти лет фруктовые деревья достигли своей самой изобильной плодовитости и дарили невероятно щедрые урожаи. А еще всякий уголок дивного сада готов был одарить каждого нежданным покоем и отдохновением, благодаря тончайшей и непоколебимой гармонии геометрических построений порождал в душе наблюдателя ощущение бесконечности.

Счастье его, подобно весне, было столь же полным, что и великолепие сада. Сада на всем протяжении лета. И пока оставались листья деревьев свежи и зелены, счастье не покидало его.

По осени вдруг набежала туча печали и окутала грустью дни его. Вместе с печалью и грустью туманной пеленой обрушились какая-то тягучая досада и раздраженность. Ощутил, понял: сад все более удаляется от идеала, теряя день ото дня свое совершенство.

И тогда принялся садовник усердно восстанавливать утраченную четкость, геометрию аллей, поросших кустарником, выпрямлять ряды по единой линии изрядно разросшихся деревьев, подстригать кроны намертво сплетенных меж собой ветвей. Посредине длинных журчащих каналов устроил островки, прерывающие бег воды, в форме лабиринтов.

День за днем неутомимый садовник пересаживал растения, переделывал строения, лишь бы придать всему пространству видимую геометрическую четкость. Придумывал удивительные, фантастические, абстрактные формы, которые различались между собой, подобно диковинным невероятным растениям, порождая внутри наиточнейшее, совершенное уравнение, формулу. А пробуждая к жизни необычайные формы и линии, раз за разом неотвратимо разочаровывался. Приходил в отчаяние из-за невозможности придать живым цветам геометрическую четкость воображаемого идеала.

И однажды он срезал все цветы. Король отправился в путешествие, и некому было остановить безумца. Сад был королевством в королевстве. А король провел в пути не меньше года.