Тайные общества всех веков и всех стран - [120]

конгресс в Лозанне высказался против войны, но в то же время другая партия демагогов, собравшихся в Женеве под предлогом мирного конгресса, объявила войну всем тиранам и притеснителям народа. Как бы ни было, однако обе партии, граждане-демагоги и работники-демагоги, потом соединились, и в силу этого союза интернационалы принимали участие в двух революционных движениях, происшедших около шести недель после того – одно у могилы Манина на Монмартрском кладбище, другое на следующий день на Монмартрском бульваре, в знак протеста против занятия Рима французскими войсками. Когда интернационалы вовлечены были таким образом в открытую войну с правительством, последнее решилось преследовать их. Общество было объявлено прекращенным, и пятнадцать предводителей приговорены к штрафу в 100 франков. Интернационалы, не приняв во внимание декрета о прекращении, подверглись вторичному суду, и девять обвиненных были осуждены на трехмесячное заключение. Теперь интернационалы скрылись во множестве разнородных обществ рабочих, или утвержденных, или только терпимых и делали громадные успехи. Вскоре начальники объявили себя в состоянии обходиться без помощи извне. «Интернационалы, – говорил один из ораторов на Базельском конгрессе (1869), – составляют и должны составлять государство среди государств; пусть последние идут себе как хотят, пока наше государство не станет сильнейшим. Тогда-то мы воздвигнем на их развалинах наше собственное, вполне подготовленное, как оно существует в каждом из наших отделений». Австрийский орган интернационалов Volksstimme говорит: «Для нас красное знамя есть символ всемирной любви человечества. Да остерегутся наши враги превратить его в знамя ужаса против них самих!» Чтобы иметь свой собственный орган, интернационалы основали Marseillaise под редакторством Рошфора, участие которого в деле побудило некоторых капиталистов доставить необходимые фонды. Другая личность, с которой интернационалы вступили в сношение, был впоследствии обесславленный мнимый генерал Клюзере, выгнанный из французской армии за бесчестные дела. Он занимал потом место военачальника у фениев и в 1866 г. в план Ирландского восстания включил диверсию такого рода, чтобы сжечь Даунинг-стрит и главные общественные здания в Лондоне. Но правительство предостерегли, да и некоторые из ирландских членов комитета не соглашались на проект. В качестве авантюриста, который всегда ищет, чем бы ему попользоваться, Клюзере тотчас увидел, какой силой может располагать общество подобное интернационалам, и сделался его усердным орудием. Из письма к Варлену от 17 февраля 1870 г., писанного им из Нью-Йорка, также ясно, что все его позднейшие преступления были предумышленные и что он с самого начала вознамерился погибнуть не иначе, как если с собой увлечет в гибель Париж. «В тот день (падения Луи Наполеона), – говорит он, – в тот день или мы, или ничто. В тот день Париж должен быть нашим или перестать существовать». Что это чувство разделяли другие члены общества, можно заключить из того обстоятельства, что в доме одного из интернационалов был найден словарь, составлявший ключ к их тайной корреспонденции. В этом словаре, кроме обыкновенных слов, мы находим нитроглицерин, пикриновый порох; не встречается слово «петролеин» потому только, что пруссаки еще не научили этих благородных граждан скорейшему способу сжигать города. В доме другого интернационала нашли рецепты для составления нитроглицерина и разных других составов, имеющих свойство взрывать. Под некоторыми рецептами стояли следующие наставления: «Бросать в окна», «бросать в канавки труб» и пр. Попытка плебисцита, чтобы поддержать реформы, предложенные сенатом в январе 1870 г., встретила сильное противодействие со стороны интернационалов, высказавшихся в пользу республики. По поводу заговора Орсини общество в своем оправдании от взведенного на него обвинения в участии объявило, что не ведет войны с отдельными исполнителями государственных переворотов, но изображает собой, так сказать, постоянный заговор, и подобное заявление, естественно, повело к третьему судебному преследованию.

Тридцать восемь членов общества были привлечены к суду, и многих из них мы встречаем опять деятельными членами коммуны. Некоторых обвиняемых оправдали, других приговорили к заключению на год. Никто не подозревал, что имена этих известных работников, осужденных за участие в тайном обществе, вскоре будут связаны с ужаснейшими бедствиями Парижа и что эти люди, приговоренные к таким легким наказаниям, в конце года появятся вновь перед военным судом, после того как целых два месяца ужасали Париж правительствами, убийствами и поджогами.

Интернационалы и война

Интернационалы порицают всякую войну, кроме войны против буржуазии, капиталистов, монополистов, паразитов, то есть классов, живущих не трудами рук, но умственным трудом или сбережениями от какого-либо труда. Они уничтожают войну национальную, чтобы заменить ее социальной. Поэтому-то они так упорно настаивают на отмене постоянного войска, которое, разумеется, большая помеха их планам. Поэтому-то они протестовали против Франко-прусской войны; но так как их протест ограничился одной болтовней, то не стоит о нем распространяться. Единственным последствием этого протеста было заключение в тюрьму некоторых из самых заносчивых противников, и нет доказательства, чтобы хоть один из солдат регулярного прусского войска или даже ландвера дезертировал или отказался от боя, чтобы не изменять теориям общества. Во Франции интернационалы оказались храбры только в междоусобной войне.