Тайные архивы русских масонов - [12]
Закон должен быть ясным, понятным для всех, не допускающим кривотолков, порождающих юридическое крючкотворство. Масоны обращали внимание и на это качество закона. Кутузов и Лопухин выражаются по этому поводу, что подобное истолковывание закона вкривь и вкось иногда оправдывает народную пословицу — у семи нянек дитя без глазу.
Масоны считали недостатком строго самодержавного строя передачу власти местным органам, сатрапам: наместникам, обращающим свои полномочия во зло, не следующим строго велениям закона и делающимся как бы маленькими самодержцами; масоны возмущались безответственностью и произволом администрации. 18 января 1807 г. Лопухин писал государю, что «вручение областным начальникам вдруг такой власти всех поразило»; под выражением «такой власти» Лопухин разумел власть над жизнью и смертью жителей. «Незаконный захват неприсвоенной власти», иначе говоря, превышение власти, масоны иногда объясняли тем, что все это остается вне ведения монарха. Кутузов находил, что только неосведомленностью императрицы Екатерины II о том, что творилось «определенными ея», т. е. высшими местными властями, может объясниться самовластие, т. е. беззаконие их поступков; если же Екатерина узнала бы о всем происходившем, то, по его мнению, сих «нечеловеков» постиг бы справедливый монарший гнев. Виновником злоупотреблений он считает не Екатерину, а «доверенных частиц ее власти». Отсюда — благородство роли всех лиц, которые, в силу своей гражданской доблести, доводили до высоты престола сведения о всем ужасающем произволе этих частиц монаршей власти. Отсюда — возвышенность цели того, кто подымал свой голос правды среди бушующего рева океана лести, лицемерия, лжи и ласкательства. «Не льсти неправедному, но паче увещевай его, если увещания твои над ним действительны быть могут»[58], — внушали масонские правила, а в масонских песнях масоны не упускают случая взывать ко власть имеющим: «не забылся ли во счастье и умел ли в самовластье положить страстям предел?» Вступая в одну из высоких степеней масонства, в так называемую теоретическую степень соломоновых наук, служившую преддверием к розенкрейцерству, испытуемый брат подвергался целому ряду обязательных вопросов, предписываемых ритуалом посвящения[59]: «были ли полезны, сколь возможно, роду человеческому? неправедному, сколь бы он велик ни был, не льстили ль никогда? наипаче увещевали ли его, где увещание делать было должно?» Кречетов в вину духовенству ставил проповедь о том, что «всяка власть от Бога»; по его же мнению, только та власть имеет божественное происхождение, которая «истинно закон Божий знает и почитает, а почитая его, любит, как самого себя, и человечество, не различая, — турок ли, швед ли, русак ли, ибо все единого Творца люди». Тотже Кречетов признавал монархом только Иисуса Христа, а «коронованных глав — лишь как хранителей закона»; земных монархов он предлагал именовать «стражами закона» или «блюстителями о исполнении по нем». В песне Александру I[60] перечислялись различные области России, находившиеся в благоденствии, и пояснялось, что этому причиною царь, «уставов первый раб». В своем уставе, в главе о должности к государству и отечеству, масоны, изъясняя необходимость для человека соединяться в общества для наилучшего выполнения намерения Провидения, говорят также и о необходимости для обществ законов и сохранителей, потому что при их отсутствии «по единому соединению произошел бы беспрерывный бой о личной пользе и насыщении развратных страстей и вскоре бы невинность пала пред силою или коварством; итак, нужны были для поступок его законы, а для сохранения оных — начальники». Любопытно отметить, что признание монархом только единого Иисуса Христа встречается более четверти века позднее Кречетова в известном революционном катехизисе (под заглавием «Православный катехизис»), написанном декабристом Сергеем Ивановичем Муравьевым-Апостолом, также бывшим масоном[61]. Ссылаясь на восьмую Книгу Царств, Муравьев пишет: «един наш царь должен быть Иисус Христос».
Про Радищева, которого теперь остроумно называют автором воскресшей книги, явившейся действительно на Божий свет с запозданием более чем на столетие, масоны говорили, что он был обязан сообщить Екатерине всю ту правду, о которой он написал в своей книге, но он должен был довести эту правду до сведения государыни путем тайным, непосредственно, а не прибегать к помощи книги, распространение которой могло бы возбудить общественное мнение. Здесь, значит, масоны осуждали Радищева не за то, что он сказал истину, а за тот способ, к которому он прибег, чтобы сказать эту истину.
Максим Невзоров[62] 27 января 1819 г. писал князю Голицыну пространное письмо с тем, чтобы все его содержание сделалось известно императору Александру I. По словам Невзорова, было много причин неудовольствия и ропота московских жителей и большей части людей вообще в России среднего и нижнего состояния; причины были и до неприятельского нашествия, и после него; но главная причина — это тяжелые налоги. Невзоров подробно перечисляет причины бедствий: роскошь и разврат среди высшего класса, исчезновение истинного христианского духа в духовных лицах, неудовлетворительная постановка воспитания и образования юношества, обременительные, особенно для бедного народа, налоги, спаиванье того же бедного народа и пр. Как очевидец, он сообщает, что «фиалами» Божьего гнева московские жители почитают: 1) приезд московской полиции и большей части московских властей по изгнании неприятеля и причиненные ими насилия и грабежи в разборах оставшихся в Москве жителей; 2) пристрастные «рекомендации» в раздаче «вспомогательных денег», пожалованных государем и «патриотическими» сословиями; это — два первые пункта, которых всего Невзоров приводит восемь. В письме Невзоров не опасается затронуть самые больные струны: так, он упоминает
