Тайны жизненной энергии - [14]

Об этом бродяге я думала и после отъезда князя и его всадников. Почему бы не пойти в монастырь, где он остановился? Может быть, я его там встречу? Почему у него был такой вид, будто он издевался над Великим ламой и его прихожанами? Интересно было бы это узнать.

Мы отправились верхом и очень скоро добрались до монастыря, оказавшегося просто большим деревенским домом. В помещении, где хранятся изваяния богов, налджорпа восседал на подушке перед низеньким столиком и заканчивал трапезу. Служка храма принес еще подушек для нас и предложил нам чаю.

Теперь нужно было завязать беседу во странствующим отшельником, не подававшим для этого ни малейшего повода: в ответ на наши учтивые приветствия он только издал подобие хрюканья своим набитым рисом ртом.

Я размышляла, с чего начать, когда вдруг удивительный святой вдруг захохотал и произнес несколько слов.

Давасандюп сконфузился.

— Что он говорит?

— Простите, — отвечал толмач, — речь этих налд-жорпа иногда бывает неучтивой… Я не уверен, следует ли мне переводить…

— Прошу вас. Я нахожусь здесь для того, чтобы наблюдать все и особенно то, что по какой-либо причине кажется необычным, — возразила я.

— Тогда извините, — и Давасандюп перевел: — «Чего нужно здесь этой идиотке?»

— Отвечай ему, — сказала я Давасандюпу. — Мы пришли спросить, почему он насмехался над паломниками, подходившими под благословение Далай-ламы.

— …Преисполнены сознания собственной значительности и значительности своих дел, — промямлил налд-жопра сквозь зубы, — … паразиты, кишащие в дерьме.

Интервью становилось оживленным.

— А вы, вы сами не погрязли в нечистотах?

Он шумно захохотал.

— Тот, кто старается их обойти, увязнет в них еще глубже. Нет, я валяюсь в грязи, как боров. Я ее перевариваю и превращаю в золотой песок, в прозрачный ручеек. Делать звезды из кала пса — вот настоящее созидание!

Мой собеседник положительно имел склонность к сравнениям из скатологии (жанр литературы или шутки, имеющий отношение к экскрементам, главным образом, человеческим). Он, по-видимому, полагал, что таким языком и должен разговаривать сверхчеловек с простыми смертными.

— Для того, чтобы благословение было действенным, — сказал он, — дающий его должен обладать для передачи другим магической силой. Эту силу можно использовать различными путями. Если обожаемый покровитель (Далай-лама) владеет ею, то почему он нуждается в солдатах для победы над китайцами или другими врагами? Разве он не может сам изгнать из Тибета всех неугодных ему и окружить страну невидимой непреодолимой преградой?

Моему спутнику было, по-видимому, не по себе. Он благоговел перед Далай-ламой и не любил, когда о нем отзывались неуважительно. С другой стороны, человек, умеющий мастерить звезды из собачьего кала, внушал ему суеверный ужас.

Мы собирались уже удалиться, но, узнав от служки в храме, что на следующий день налджопра покидает монастырь и снова отправляется странствовать, я вручила Давасандюпу для ламы несколько рупий на покупку дорожных припасов.

Ламе подарок не понравился. Он отказался, говоря, что провизии у него больше, чем он в состоянии нести.

Давасандюп счел за должное настаивать и направился к столу с намерением положить деньги возле ламы. Но не тут-то было: не успел он сделать и трех шагов, как зашатался, отлетел назад, будто от сильного толчка, и ударился спиной о стену. При этом он вскрикнул и схватился рукой за живот под ложечкой.

Налджорпа поднялся и вышел из комнаты, злорадно посмеиваясь

— Меня отбросил назад чудовищный удар кулаком в живот, — сказал мне Давасадюп. — Лама разгневан, как его теперь умилостивить?

Как мы видим, в этой истории главные действующие лица проявили себя как изрядные скептики. Непокорный и насмешливый лама-отшельник отнесся свысока и к самому Далай-ламе, и к его пастве с позиции человека, овладевшего своей биоэнергией настолько, что ему под силу оказалось нанести на солидном расстоянии сокрушительный энергетический удар, способный повергнуть молодого крепкого тибетца в глубокий нокаут.

В то же время сама Александра Дэви-Нил неверно отнеслась к вызывающему виду и поведению странствующего отшельника, хотя он и вызвал у нее определенный интерес. В этой ситуации она рассуждала как типично европейская женщина, — по крайней мере, вид Далай-ламы, раздающего благословения своим верующим, вызвал у нее гораздо более симпатии, чем насмехающийся над этим грязный оборванец. Кстати, А.Дэви-Нил была весьма образованной женщиной: к примеру, ее наставником был сам Клод Бернар. Но при всем своем скептицизме она не относится свысока ни к наивным прихожанам Далай-ламы, ни к безвестному отшельнику-магу, которыми и был знаменит Тибет.

Как мы и обещали, мы еще вернемся к биографии А.Дэви-Нил и к наблюдениям, которые она сделала во время своих путешествий по странам Востока. А теперь, перед тем как и нам отправиться в путешествие на Восток, уместно будет сделать следующее замечание.

Увиденные нами скептики не могут не вызвать уважения, потому что их скепсис лишен предвзятости. И отважная путешественница (кстати, в начале века Тибет был страной, полностью закрытой для иностранцев), отшельник-лама, разговаривавшие перед нами на этих страницах два таких непохожих друг на друга учителя дзэн — все они выбрали свой путь под девизом «Не отвергать, а постигать». Возьмем же и мы с вами пример с этих людей, тем более, что впереди нас ожидает так много, с чем нашему уму, воспитанному европейской культурой, трудно будет сразу согласиться. Итак, отправляемся на Древний Восток.