Тайны виртуальной жизни - [21]

Эта мысль посещала меня и раньше, но я всякий раз отгоняла ее, просто потому, что не хотела об этом думать, а сейчас вот подумала – и закрыла холодильник. Я не голодная. На самом деле мне достаточно просто обедать и не ложиться спать в два часа ночи, и тогда проблемы насчет чего-то пожевать просто не будет. Но дело в том, что… Да черт его знает, в чем дело! Но вот что я сделаю: я просто начну бить себя всякий раз по рукам в тот момент, когда захочу чего-то просто пожевать без всякой причины.

Я отхожу от холодильника, внутренне гордясь собой, но понимаю, что ступила сейчас на очень тяжелый путь, и возможно, я его снова не осилю, но хочу попытаться. Я много раз садилась на диеты или пила какие-то таблетки, и мне даже удавалось иногда сбросить довольно приличный вес, но потом я позволяла себе – так, чуть-чуть, ну какая беда от одного-то кусочка, а где один, там и второй… В общем, всякий раз битва оказывалась проиграна мною, с большим перевесом со стороны жира. Во всех смыслах.

И сегодня я поднимаю бунт на корабле, потому что догадываюсь, что готовил для меня на Форуме Папаша.

Я подключаю принесенные ноуты и с замиранием сердца включаю тот, который был около дивана. Так и есть – страничка с Форумом открыта, Папаша установил на нее запоминалку пароля, и я могу входить в его личку, как и отписываться с его имени. И, конечно же, первым делом я почитаю его личную переписку, а ящик у него заполнен до отказа.

Так, предупреждения модераторов, чтобы Папаша умерил свой пыл, штрафные баллы… Этого гада надо было забанить навеки, но всегда кто-то за него заступался, и я сейчас понимаю почему. Вот письмо от одного из модераторов, он пишет, что свою часть сделки выполнил и Папаша должен выполнить свою и передать ему фотографии. Похоже, Папаша кучу народа держал за яйца, причем не в вирте, а в реале. Да, Линч прав, рано или поздно Папаша нарвался бы, как все шантажисты.

Знаете, я шантаж просто ненавижу. Когда я училась в школе, у нас в классе была девочка – Ира Ведяева. Она не блистала способностями, внешность у нее была самая заурядная, даже отчасти неприятная, но зато эта Ира узнавала наши нехитрые секреты и в обмен на то, что ее примут в компанию, обещала не рассказывать родителям.

Меня она как-то заметила за чтением книги по анатомии – в двенадцать лет я заинтересовалась подробностями деторождения и взяла в читальном зале книгу, чтобы разобраться в вопросе. Родители со мной на подобные темы говорить вроде как стеснялись, а между сверстниками на этот счет ходили странные слухи, и я со свойственным мне педантизмом решила прояснить для себя этот вопрос раз и навсегда. И тут вдруг за спиной выросла Ира и заглянула через плечо.

Я помню, что очень испугалась. Я представить себе не могла, что скажут мои родители, когда узнают, что тщательно оберегаемый ими секрет мною раскрыт и я узнала, что люди, оказывается, занимаются такой гадостью, и раз я появилась на свет, то мои родители тоже один раз это делали. Ну, я очень надеялась, что это было всего один раз.

А Ира сказала: «Я все расскажу твоей матери».

Конечно, это было глупо – вестись. Ну пусть бы шла, интересно, как бы она об этом рассказывала? Но дело в том, что мне тогда было всего двенадцать лет, и я попалась в лапки этой мелкой гадины. Она брала мои тетради, чтобы списывать, я писала за нее сочинения и принимала ее в нашей квартире, когда родители были на работе. И время от времени она повторяла: «Я думаю, твоей матери надо рассказать». И я замирала от ужаса.

Уж не помню, что следующее потребовала от меня маленькая негодяйка, но где-то месяца через четыре полного ада на ее фразу «Я думаю пойти к твоей матери» я ответила: «Иди». Я как будто проснулась и сообразила: ну что она скажет? И как? И что, собственно, преступного в моих действиях? И каким-то своим сволочным шестым чувством Ира поняла, что больше она не имеет надо мной власти, но и дать мне ускользнуть она не хотела, а потому ткнула в меня пальцем и сказала: «Все, я сейчас иду к твоей матери!» – и сделала шаг по направлению к моему подъезду. А я развернулась и ушла гулять, ощущая себя свободной и счастливой. И когда вернулась домой, то оказалось, что Ира, конечно, к маме не приходила.

И тогда я поняла: чтобы шантажист не получил над тобой власти, нужно просто не делать ничего такого, чего бы пришлось стыдиться и разглашения чего нужно было бы опасаться. А это значит, что тайны, которые опасны, нужно оставлять именно тайнами и ни за что, ни под какой порыв откровенности, никому на свете не рассказывать то, что по-настоящему хочешь скрыть.

Конечно, Ире я отомстила. На самом деле я устроила ей в школе кромешный ад, манипулируя одноклассниками и подрывая ее репутацию всеми доступными мне способами, а их оказалось немало. Я была очень смышленым ребенком и очень быстро научилась заставлять людей делать то, что нужно мне. В свое оправдание могу только сказать, что я никогда не пользовалась своими умениями в корыстных целях, а только ради восстановления справедливости. К Ире Ведяевой до самого окончания школы накрепко прилипла кличка Ведро, иногда в вариациях – Помойное Ведро или Ржавая Лоханка. Она оказалась всеми презираемым изгоем, терпела побои, насмешки, и когда одноклассники так лихо подхватили знамя моей мести, я поняла еще одно: они тоже были жертвами шантажа, а значит, шантажист никогда не шантажирует одну жертву, если может шантажировать многих.