Тайны Стены Плача - [61]

В 1731 году один из выдающихся иерусалимских раввинов-каббалистов того времени, рав Рафаэль Тривуш в свой книге “Цах вэ-адом” представил свой порядок молитв у Западной Стены, который он назвал “Плитат Ариэль” – “Спасенный Ариэль”. Помимо молитв, рав Тривуш включил в книгу разработанный им порядок ежедневного изучения Торы и Талмуда у этого святого места.

Спустя два года рабби Иегуда Фулейстро выпустил книгу “Зикарон Иерушалаим” (“Память об Иерусалиме”), в которой, по сути дела, обобщил все предложения предыдущих составителей молитвы у Западной Стены и упорядочил их, внеся от своего имени ряд дополнительных молитв.

И все же обычно в качестве основоположника порядка молитв у Стены Плача называют рабби Шмуэля из Дальхинова, автора книги “Шаарей Дмаот” (“Врата Слез”). В ней он не только подробно описал многие обычаи, связанные со Стеной (разувание обуви, поцелуй камней и т. д.), но и составил тексты молитвы для тех, кто приходит к Стене в первый раз; а также молитв за благополучие членов своей семьи, за благополучие евреев, живущих в странах диаспоры; за тех из них, кто дает пожертвования на существование евреев в Святой Земле.

Книга “Врата Слез” стала необычайно популярной у евреев различных стран мира, была переведена на идиш[48] и выдержала множество изданий.

И все же никакого общепринятого у всех евреев порядка молитв у Стены Плача так и не появилось – каждый, кто приходит к ней волен выбирать себе тот из них, который ему больше подходит – за исключением, разумеется, общественных утренней, послеполуденной и вечерней молитвы, которые читаются по каноническому молитвеннику.

Однако, как уже было сказано, общественная молитва стала вестись у Стены Плача относительно недавно. Вплоть до второй половины XIX века каждый приходивший к Стене еврей молился от себя лично, не считая себя частью какой-либо общины. Как правило, наибольший наплыв молящихся был в утренние часы, и почти все они читали по молитвеннику обычную утреннюю молитву. На минхе – пополуденной молитве – народу было уже значительно меньше, а к вечеру, когда приходил час вечерней молитвы “маарив”, площадка перед Западной Стеной вообще пустела, так как появляться здесь в это время было уже небезопасно. Тем не менее, несколько смельчаков всегда находилось, и, что самое потрясающее, среди них часто были еврейские женщины. Эта, последняя молитва дня, проходила уже в полной темноте, так как евреи боялись зажигать свечи, чтобы не привлекать к себе внимание живущих в окрестных домах арабов. Правда, те же женщины иногда приносили с собой крохотные свечи и зажигали их перед самой Стеной, чтобы можно было читать молитвенник.

Приходили евреи к Западной Стене и в пятницу вечером, когда в свои права вступала Царица-Суббота. Согласно поверью, после ее наступления у Стены Плача собираются души всех трех праотца еврейского народа – Авраам, Исаак и Иаков и молятся вместе с пришедшими к этому месту своими потомками. Некоторые оставались у Стены далеко за полночь, стараясь прочесть возле нее всю книгу “Псалмов”, так как чтение “Псалмов” способствует «исправлению души».

Но все это были, повторю, лишь одиночные, а не общественные молитвы, хотя общественная молитва с участием не менее десяти евреев, считается, согласно еврейской традиции, куда более желательной, так как обладает особой силой.

Так продолжалось вплоть до 1869 года, когда в Иерусалим из Белостока приехал молодой раввин Моше Глабштейн. По словам рава Глабштейна, ему было больно видеть Западную Стену в те часы, когда возле нее не было ни одного еврея – словно они забыли о ней и покинули ее. Особенно нестерпимо было ему видеть Стену покинутой и брошенной в час прихода субботы.

И рав Глабштейн решил, что пришло время организовать постоянные общественные молитвы у Стены Плача. Несмотря на то, что сам он был “литваком”[49], он обратился с этой идеей к группе хасидов, рассчитывая на то, что их страстность и самоотверженность во всем, что касается служения Богу, поможет ему претворить эту идею в жизнь.

Этот расчет оказался верным: вскоре раву Глабштейну удалось собрать большую группу хасидов, принадлежащих к самым различным хасидским дворам, которые стали регулярно собираться у Стены на все три предписываемые иудаизмом общественные молитвы. Теперь даже в вечерние часы у Стены всегда был миньян, и до окон арабских домов каждый вечер доносился ровный гул молящихся евреев, а от самой Стены шел свет от зажженных ими керосиновых ламп.

Однако это нововведение отнюдь не встретило поддержки и одобрения со стороны лидеров еврейской общины Иерусалима. Наоборот, их возмущению не было предела. Во-первых, они были в ярости от того, что Глабштейн предпринял подобный шаг самостоятельно, ни с кем не посоветовавшись и не получив на него разрешения ни от одного из авторитетных раввинов.

Во-вторых, его затея казалась им попросту опасной – введение постоянной общественной молитвы у Стены Плача могло вызвать недовольство арабов и навлечь их гнев на головы всех еврейских жителей Иерусалима.

Все это и было доведено до сведения рава Глабштейна, от которого потребовали немедленно прекратить его “провокации”. Однако рав Моше Глабштейн и не подумал этого сделать.