Тайны сталинской дипломатии, 1939-1941 - [132]

Подобные меры дали свои плоды: в 1940 г. в СССР производилось около 50 млрд. кВтч электроэнергии, добывалось нефти более 30 млн. т, угля – около 170 млн. т, выплавлялось стали 18 млн. т, имелось около 60 тыс. металлорежущих станков[776]. Даже учитывая неточность приведенных данных, все же можно утверждать, что по объему промышленного производства СССР в то время стоял на одном уровне с другими промышленно развитыми странами мира, а по некоторым показателям даже опережал их. Одновременно создавалась солидная база и для военного производства.

Что же касается развития сельскохозяйственной сферы, то здесь успехи были меньшими, чем в промышленности, но тем не менее значительными. Так, валовой сбор зерна составил в 1940 г. почти 100 млн. т, хлопка-сырца – более 2 млн. т, мяса (в убойном весе) – около 5 млн. т и т. д.[777] Данные предыдущих лет были ниже.

Признанием в мире пользовалась советская наука, особенно ее теоретические области. В 1939 г. в Ленинграде был заложен циклотрон, а в феврале 1940 г. на заседании в Академии наук И. В. Курчатов сделал важный доклад «О проблеме урана». В конце того же года Курчатов и Ю. Б. Харитон внесли предложение о строительстве атомного реактора. В годы войны это осуществить не удалось. Реактор стал работать лишь в первые послевоенные годы.

В целом к началу второй мировой войны Советский Союз являлся крупной индустриальной державой, но после германской оккупации практически всех стран Европы и использования их промышленного потенциала он стал заметно слабее Германии по многим показателям. Это была важная, но не единственная причина его отставания. Сказывались и последствия сталинского режима, в частности, аресты многих ученых и хозяйственных работников.

Международная обстановка 1939–1940 гг. потребовала от коммунистической партии значительных усилий для морально-политической подготовки советских людей к защите отечества. Вопреки официальному оптимизму относительно «дружбы» с Германией советские люди интуитивно чувствовали приближение военной опасности именно со стороны Германии. В закрытых документах и выступлениях на этот факт обращал внимание и Сталин.

Опасность большой войны со стороны фашизма в какой-то мере отодвигала на второй план опасность «внутренней войны» сталинского руководства против собственного народа. К тому же ее масштабы населению были неизвестны. Коммунистическая партия небезуспешно стремилась сплотить рабочих, крестьян, интеллигенцию, граждан всех национальностей, с тем чтобы защитить национальную и государственную независимость страны, сохранить те «социалистические» завоевания, которые, как тогда считали, были достигнуты в 20–30-е годы.

Следует отметить, что многие советские люди верили тогда коммунистической партии и поддерживали ее. Постоянно росла ее численность[778]. Большинство советских людей еще не возлагало на партию и лично на Сталина всю полноту ответственности за развернувшийся тогда террор.

В центре идеологической деятельности ВКП(б) стояло в то время воспитание советского патриотизма и готовности к вооруженной защите родины. С этой целью широко пропагандировались революционные и героические традиции народов СССР, успехи Красной Армии. Печать публиковала материалы о героизме советских воинов в боях против японских милитаристов у озера Хасан и реки Халхин-Гол. В 1940 г. военное издательство опубликовало двухтомник воспоминаний «Бои в Финляндии». В нем приводились примеры героических подвигов советских солдат и офицеров во время советско-финляндской войны. Но крупных политических обобщений не делалось, ибо они неизбежно должны были привести к осознанию неправедных целей, которые преследовало в этой войне сталинское руководство, и к выявлению подлинных виновников ее развязывания.

Коммунистическая партия справедливо считала, что важным фактором укрепления могущества Советского Союза является дружба его многочисленных народов. Однако здесь имелись как достижения, так и просчеты и даже преступления, связанные со сталинским террором не только в России, но и во всех других республиках.

Решающее значение в тот период имело, конечно, укрепление Советских Вооруженных Сил. В условиях продолжавшейся на Западе войны, в ходе которой противоборствующие стороны обогащались определенным боевым опытом, советскому командованию важно было изучать и использовать его в своих интересах. Также не менее важным было проанализировать свой собственный опыт, приобретенный в боях с японцами и особенно в ходе советско-финляндской войны.

Несмотря на предпринятую в СССР после заключения договора 23 августа 1939 г. пропагандистскую кампанию, призванную повернуть общественное мнение в сторону восприятия необходимости «дружественных» отношений с Германией, советские военные круги все же занимали особую позицию. Они по-прежнему рассматривали Германию как своего главного противника. Со временем эта позиция приобретала устойчивые формы, особенно со второй половины 1940 г., когда даже руководящие деятели стали говорить об этом публично, но на закрытых собраниях.

В новых планах стратегического развертывания Красной Армии, разрабатывавшихся генштабом с сентября 1940 г. по май 1941 г., учитывалось, что Германия вместе со своими союзниками сможет выставить против СССР 230–240 дивизий, около 11 тыс. танков и свыше 11 тыс. самолетов. В «Соображениях по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», подготовленных в мае 1941 г., предлагалось на западном направлении сосредоточить 79% всех соединений Красной Армии[