Тайны русской души. Дневник гимназистки - [88]
Правда, что там мне не нравились Емшанова (Жегалова) и телефонистка, зато Варя Третьякова относилась ко мне нежно и ласково, как и полагается старым знакомым, а Тася – такая милая, прелесть!
И Паша с Лизой – тоже хорошие, а Слаутина – бледненькая девочка, работающая на двух аппаратах, очень интересовала меня…
Ну а здесь?.. Краснопёрова – типичная мещанка. Шеферер – знаменитая Людмила Ивановна – вертиголовая, бесцеремонная искательница приключений. Анна Ивановна – что-то простое. Рассмотреть не успела – как и двух еще девочек… Емельянову тоже еще не знаю. Вижу только, что Гаврилов – очень чисто, даже щёгольски одетый молодой человек в гимнастерке (цвета) хаки, не обладающий красотой, – сильно ей симпатизирует.
Есть еще Ольга Васильевна Кошкарева – уже немолодая, широколицая, в молодости, вероятно, интересная, хохотуша и любительница поговорить, к которой я прицепилась, чтобы не быть внешне одинокой…
Мужчин совершенно не знаю еще – за исключением бывающих постоянно днем заведующего Даньщина, делопроизводителя – режиссера (в железнодорожном клубе) Холуева, и еще какого-то блондина, ведающего списками ведомостей, распоряжений, инвентаря, расписок в получении денег и прочее, и экспедитора этой смены – Виталия Гавриловича Кощеева.
Только на нем и можно пока остановиться подольше. Ко мне он очень хорошо отнесся в первое дежурство в этой смене. Объяснил, что надо сделать в телеграммах, которые печатаю, почитал-подиктовал целую кучу их, занял разговором, так что я легко просидела половину ночи. Он откровенно рассказал, что не переносит Людмилы Ивановны (Шеферер), так как она из дежурства делает чуть ли не пляс, во всяком случае – хохочет, визжит, и кричит, и мешает остальным – и спать, и работать; что он уж жаловался на нее в Комитет, и ей строго выговаривали; что это – еще цветочки ее поведения, на которые я смотрела, вытаращив глаза…
А состояло оно в следующем: входит толстуха Людмила Ивановна, а за ней – с корзинками, картонками, сумками – высокий прапорщик. Погодя – солдат.
– Что нужно?
– А вот – у меня товарищ здесь…
Кощееву не оставалось ничего больше, как протянуть: «А– а!..» – разведя руками, что он в совершенстве и выполнил.
Затем прапорщик садится к (пишущей) машинке – на место Людмилы Ивановны, которая, потыкав с минуту указательными пальцами той и другой руки, быстро вскакивает, приглашая его (прапорщика) сесть, – и (тот) тоже тычет указательными пальцами, выбивая что-то – вероятно, на память белокурой Людмиле Ивановне, с ее кружевами на черном шерстяном лифе…
Всё это производит на Кощеева удивительное обаятельное действие, и он очень тихо – с тем, однако, расчетом, чтобы сидящий за машинкой субъект понял, – говорит (как бы про себя):
– Не понимаю, для чего портить машинку и бланки? Когда работы нет – машинку совершенно не к чему разбивать!.. Потом (Кощеев) опять подсел ко мне и рассказывал – об уроках, о театре, о железнодорожном клубе…
И вот интересно: Холуев звал меня в клуб – смотреть его постановку, это понятно. Прозоров звал – танцевать, шел туда с удовольствием. А Кощеев говорит:
– Был раза два, но мне там не нравится…
– Что же именно?
– Да всё!
– Вы строги в требованиях?
– Нет!.. Может быть, я такой уж дикий человек, но… Нет!.. Мне там не нравится. Был я как-то у товарища, посидели хорошо, поговорили по душам, настроение такое было… Потом в клуб он позвал. Прихожу, пьеса уже кончилась. Танцуют. Девицы там всех сортов… Какие – «знает только ночка темная». А против двери – на виду – сидит комиссар, знаете? Наш комиссар…
– Не знаю…
– Ну… А впрочем – я вам сейчас покажу… – приносит книгу, где лиловым карандашом безграмотно подписано что-то.
– Это еще ничего не доказывает, говоря вообще. Но для настоящего случая характерно? – спрашиваю.
– Да. Так вот: сидит, а рядом с ним – девица, и она поглаживает его по рукаву…
– …Нет!.. Мне не нравится… Впрочем, вы все-таки сходите…
– Для знакомства? – вполголоса ошибаюсь я в слове.
– Как вы сказали, я не расслышал?
– Я спрашиваю: для ознакомления?
– Да, конечно. А то мне послышалось: «для знакомства»…
Потом, в следующее дежурство, дела проходили так: Ольга Васильевна (Кошкарева) сидела рядом со мной на аппарате, работы у нее было много, и Виталий Гаврилович (Кощеев) приходил к ней – «помочь». Передавал за нее телеграммы, убавлял и уносил из стопки, предназначенной для передачи. И Ольга Васильевна удивлялась:
– Что это Кощеев меня сегодня как удивляет – ухаживает целый день! Помог, папиросой угостил – никогда не бывало такого. И что это с ним сделалось? Право, по головке погладить хочется…
– Ольга Васильевна! – смеюсь я. – Человек ухаживает за вами, а вы недовольны!
– Да нет, я довольна – вон сколько помог, а только не понимаю – почему? Настроение у него, что ли, изменилось? Ведь он меня не любил…
– Ну, от любви до ненависти – один шаг, – вставляю (я).
– …Или уж, – продолжает она, не обращая никакого внимания на мои слова, – потому, что соседка у меня больно хороша?.. Вернее, потому, что – по соседству с вами?..
Мне смешно…
Потом я сижу – долго и внимательно работаю. А он (Кощеев
Книга, основанная на воспоминаниях о жизни, быте, нравах, обычаях, верованиях русского крестьянства, представляет собой попытку нравственно-философского осмысления последствий одного из самых драматичных социальных сдвигов XX века, который принято называть раскрестьяниванием России. Это первая книга по устной истории в России.
До сих пор в России не было ни одной научной книги по истории любого из 50-ти с лишним лагерных комплексов ГУЛАГа. Между тем именно лагерные комплексы были основой, становым хребтом гулаговской империи. Только исследуя историю отдельно взятого лагеря, можно до конца понять и объяснить механизм лагерной системы. В данной книге впервые на основе богатого архивного материала, воспоминаний очевидцев рассказывается об истории формирования и функционирования одного из 10-ти лесных лагерей Вятлага ГУЛАГа с 1930-х до 1960-х годов.
Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в первой половине XX века. В ней содержатся сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.
Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Бердинских, созданная в редком жанре «устной истории», посвящена повседневной жизни русской деревни в XX веке. В ней содержатся уникальные сведения о быте, нравах, устройстве семьи, народных праздниках, сохранившихся или возникших после Октябрьской революции. Автор более двадцати пяти лет записывал рассказы крестьян и, таким образом, собрал уникальный материал, зафиксировав взгляд на деревенскую жизнь самих носителей уходящей в небытие русской крестьянской культуры.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.