Тайны поселка Званцево - [13]
Славному участнику операции «Черепаха» на добрую память об этом дне — 17 августа 19… года.
Лесные невидимки.
Итак, уже не инициалы, а полная подпись.
Меня не покидало чувство досады. Еще бы! Просидеть полдня под елкой, ожидая невидимок, в то время, когда они, ни от кого не скрываясь, у всех на виду, орудовали в течение почти трех часов. Фантастическое невезенье!
— Кто же эти таинственные лесные невидимки? Вы их знаете? — спросил я у премированных участников озерной операции.
— А как же, это наши званцевские… школьники… Они раньше…
И ребята наперебой стали рассказывать мне, что раньше… они не знали, кто такие эти невидимки, а теперь, после операции «Черепаха», всё стало известно. И малышей обещают принять в команду лесных невидимок, потому что они хорошо работали.
Итак, лесные невидимки «вышли из подполья» и открылись. Надолго ли?
Со слов ребят я записал добрых полтора десятка имен и фамилий. В этом списке, между прочим, оказался и сын хозяев моей дачи — Костя Гущин. Во время операции он был бригадиром, с красной повязкой. Хитрец! Больше уже он не отделается от меня ленивыми междометиями. Он ловко играл роль застенчивого молчальника, а на самом деле, по-видимому, был одним из активных невидимок. Теперь понятно, что они знали о каждом моем шаге. Воздушный шарик с записочкой — это работа Кости. Посмотрим, как Костя теперь объяснит мне всё это! И пусть расскажет про загадочную восьмерку. Да, да, непременно!
Я так увлекся своими размышлениями, что прошел мимо магазина, забыв купить папиросы. Пришлось повернуть назад. Моя рассеянность под влиянием всё углубляющегося раздумья возрастала и наконец… при переходе через дорогу я чуть не угодил под грузовик. Каким-то чудом мне удалось отскочить от колес, но я оступился и полетел в придорожный кювет.
Над самым ухом я услышал визгливый скрежет тормозов и громкую ругань шофёра. Потом кто-то помог мне подняться. А женский голос участливо спросил:
— Вы не ушиблись, гражданин?
— Благодарю вас! Ничуть! — ответил я, с грустью глядя на свои светло-серые брюки, вымазанные в канаве рыжим суглинком.
— Это вы не трогайте. Пусть высохнет. Потом — щеточкой, и отойдет, — деловито посоветовал тот же приятный и молодой женский голос.
Я поднял голову.
На тропинке стояла очень славная, миловидная девушка в белом ситцевом платье, густо усыпанном ярко-синим горошком. Глаза девушки были такими же ярко-синими. Она сочувственно улыбалась мне.
Рядом с ней стоял высокий юноша, еще моложе ее, совсем мальчик. Это он и помог мне выбраться из кювета! Они оба, и девушка и ее спутник, держали за широкие ремни туго набитую газетами и журналами кожаную сумку почтальона.
Лицо мальчика показалось мне очень примечательным. Не знакомым, а именно примечательным. Я никак не мог догадаться, что в этом лице привлекло мое внимание. И только уже у себя на даче, перелистывая записную книжку, натолкнулся на такую интересную заметку:
«Приметы вожака лесных невидимок:
а) высокий рост
б) лет 14–15
в) на мочке левого уха боль-ша-я ро-дин-ка».
Спутник миловидной девушки имел все эти приметы.
Так, в придорожном кювете, произошла моя долгожданная встреча с вожаком лесных невидимок, а я-то сразу и не догадался! Ну что ж, зато теперь я его легко найду. Живо на почту! Интересно было бы прихватить с собой Костю. К сожалению, невидимки-подпольщика дома не оказалось. Мать сказала, что «инвалид проковылял к приятелю».
Выйдя за ворота, я обнаружил на калитке нашего дома блестящий ультрамариновый почтовый ящик. Несколько раз за сегодняшний день я проходил через калитку и не видел этого ящика.
— Ау! Анастасия Васильевна! — окликнул я свою хозяйку, собиравшую в огороде огурцы. — Откуда взялась такая новинка?
— Костька прибил недавно. Это он вчера и принес. Взял у отца десятку и принес. Уж не знаю, откуда, видно, с почты… Хороший ящичек! — прибавила она. — Фасонистый!..
Мне некогда было спросить, что она подразумевала под словом «фасонистый», я торопился.
Быстро спустившись с косогора и дойдя до перекрестка, я еще издали увидел такой же ящик на калитке одной дачи. Румяный, крепкий старичок, видно хозяин дома, мел от ворот дорожку.
— Извините, пожалуйста, гражданин, — обратился я к нему, — где вы купили такой красивый ящичек?
— Этот-то? Брал где? — переспросил старичок. — А по случаю, мил человек. Двое пацанов принесли. Цена умеренная: десять рублей. Они же сами и приспособили. Да обратите внимание — не как-нибудь, а винтами. Я говорю: «Ребята, надо бы ящик-то к крыльцу». А они возражают. «Нет, говорят, дедушка, нынче другой порядок. Теперь приказано вешать к калитке, как по инструкции». И вот приспособили. Аккуратная работка…
Старичок уже отставил метлу и, видно, готов был поболтать со мной, но я спешил. Пожелав ему обновить свой ящик каким-нибудь приятным почтовым извещением, я поскорей удалился.
Спешил, впрочем, я напрасно — дойти до почты мне так сегодня и не удалось. Я услышал звуки набата. Колокол во дворе поселкового Совета гудел беспрерывно, оглашая окрестности тревожными призывами.
Тихая улочка стала сразу многолюдной. Отовсюду во весь дух мчались ребята, возбужденно перекликаясь свистками.
