Тайны подводных катастроф - [112]

Об этой неисправности ни мне, ни командиру ни кто не доложил.

Принимающему личному составу сдающий экипаж порекомендовал при погружении приоткрывать на мгновение эти захлопки, быстро их закрывать, и в дальнейшем течи воды не будет. Вот почему при приготовлении АПЛ к бою и походу эти захлопки в 4-м отсеке не поставили на стопора и замки. Хотя перевели систему вентиляции в режим «замкнутого цикла».

Впоследствии именно через эти захлопки был мгновенно затоплен 4-й отсек и погибло 14 моряков. Они приоткрыли захлопки, а быстро закрыть их не удалось.

После подъема лодки на поверхность, я и еше четверо со мной вошли в 4-й отсек для выноса погибших. Так вот, двое из них находились у захлопок, пальцы их рук были намертво сцеплены с манипуляторами, а сами захлопки полностью открыты. Один из четырех, кто был со мной, это подполковник м/с Голощапов. Говорю только о нем, т. к. знаю, что он должен быть сейчас в Санкт-Петербурге.

Если бы Н. Суворов или я знали бы об этой серьезной неисправности, то АПЛ от пирса бы не отошла (даже под угрозой расстрела).

АПЛ имела еще ряд неисправностей, которые были обнаружены, но уже поздно (на дне).

Подводной лодке нужен был не выход в море, а всесторонняя проверка технических средств после докового ремонта и контрольный выход в море. Но этого нам сделать не дали.

Вот почему мы с Суворовым как могли сопротивлялись неверному (это мягко говоря) решению. Продолжаю рассказ.

Подводная лодка следовала в район боевой подготовки К-021 с глубинами до 2000 метров. Перед районом К-021 мы могли бы войти в бухту Саранная с глубиной 40 метров и удифферентовать АПЛ в соответствии с действующей на тот момент инструкцией, мы с Николаем находились на ходовом мостике до выхода до предела территориальных вод (12 миль), а значит до бухты Саранная, в нашем случае. На траверзе Саранной слева по борту проходил катер-торпедолов, с борта которого О. Ерофеев предложил следовать мимо бухты сразу в район К-021. Н. Суворов отказался от рискованного предложения, как бы почувствовав недоброе (все же есть разница в глубине районов — 2000 метров или 40).

В центральном посту действиями личного состава руководил старпом и командир БЧ-5.

Торпедолов и другая подводная лодка с контр-адмиралом Ерофеевым перешли в район К-021, где должны были ждать нас, но не дождались.

К-429 взяла курс в точку дифферентовки в бухте Саранная. Командир (Н. Суворов) дал команду «приготовиться к погружению». Получив доклад от командира БЧ-5 капитана 2-го ранга Лиховозова о готовности АПЛ к погружению, мы задраили верхний рубочный люк, спустились в центральный пост. Командир АПЛ начат отдавать необходимые команды на погружение под перископ. Сразу хочу сказать, что АПЛ пр.670 (т. е. К-429) утопить трудно. Ее даже под перископ «загнать» нелегко. Чтобы ее утопить, надо постараться, и в 4-м отсеке постарачись (пусть простят меня за резкие слова в отношении погибших).

Кроме того, кингстон глубиномера оказался закрытым. Глубиномер продолжат показывать глубину — ноль. Кингстон глубиномера должен быть открыт еше в базе, при приготовлении АПЛ к выходу в море. И вот принят полностью балласт (вода) в цистерны, командир увеличивает ход для заглубления АПЛ (глубиномер показывает ноль). В перископ ничего не видно — ночь, туман, а фактически лодка идет на погружение.

В 4-м отсеке выполнили «рекомендованный» прием с зах-лопками, и в отсек пошла (хлынула) вода.

Из аварийного отсека сигнала не дали, т. к. надеялись захлопки закрыть. Закрыть не удалось, напор воды оказался сильнее давления гидравлики в магистрали.

Воду мы почувствовали, когда она полилась нам на головы сверху через систему вентиляции и в тот же момент лодка качнулась с боку на бок (мы поняли, что на дне). Мгновенно сработала аварийная защита реактора. Пропало освещение и все остальное.

Из 1-го отсека без разрешения дали воздух в ЦГБ, не зная о том, что клапаны вентиляции не успели закрыть. В результате часть воздуха ушла пузырем на поверхность бесполезно, я думаю, Николай Михайлович вам об этом рассказывал.

Все произошло мгновенно, т. к. глубина места дифферентовки была небольшая — всего 40 метров.

Я и сегодня уверен, что даже суперчеловек в той ситуации вряд ли что смог сделать. Я как старший на борту сделал запись в вахтенном журнале о том, что командование кораблем принял на себя. Во-первых, я это должен был сделать, а во-вторых, я надеялся разделить ответственность за случившееся на двоих.

Не буду врать — я знал, что в Корабельном уставе есть большая статья об обязанностях командира корабля, где он отвечает за все на свете, и нет обязанностей старшего на борту, но я надеялся на благодушие тех, от кого будет зависеть наша с ним судьба.

А в тот момент, оценив ситуацию, мы пришли единодушно к выводу: всплыть с грунта (песок, ил, недостаток ВВД) не удастся. Осталось эту возможность исключить и подумать о людях.

Последовали один за другим взрывы аккумуляторных батарей в 1-м отсеке, а затем и в 3-м (центральный пост). Обстановка ухудшалась и быстро.

Надо было видеть глаза людей, в которых была надежда на нас с Николаем, испуг от случившегося и надежда во что бы то ни стало выжить.