Тайны Питтсбурга - [60]

— Ты жив, — сказал он.

Мимо нас прошли женщины, неся в руках сэндвичи и мороженое в рожках, переговариваясь с полными ртами. После вчерашнего дождя установилась сухая приятная погода, и на сияющую Форбс-авеню высыпали медсестры и секретарши, наконец обретшие свободу от кондиционеров и ламп дневного света. Я рассмеялся оттого, что воздух, казалось, был полон их голосами.

— Ты обедал? — спросил он. — Пойдем сядем возле юридического факультета.

Да, я помнил о своем решении. До последнего.

— Конечно, — согласился я и дунул ему в лицо. Локон приподнялся и на мгновение открыл такую знакомую желтую дугу его брови.

В тот день я позвонил Флокс на работу и солгал. Сказал ей, что собираюсь пообедать с отцом и сегодняшний вечер будет отдан священным сыновним обязанностям. Разумеется, я ни словом не обмолвился о последней встрече с отцом. Придумав эту ложь, я понял, что завтра она потянет за собой новую ложь. И что в среду, когда отец выскажет, что думает о Флокс на самом деле, — а он это непременно сделает, если я решусь встретиться с ним, — мне придется выкручиваться снова. Однако первая ложь, с которой все начинается, всегда дается тяжелее всего, с душевным трепетом и тяжелым сердцем. Ее голос не выражал ни разочарования, ни ревности.

— Только что принесли цветы, — сказала она. — Ты просто чудо.

После работы мы отправились к лестнице за Музеем изобразительных искусств, на которой обедали почти два месяца назад. Мы хотели прогуляться, но еще не решили, где и как проведем остаток вечера. Я предложил отправиться в Потерянный Район. Мы облокотились на поручни и стали смотреть вниз. Внешне Артур выглядел спокойным, но я заметил, что от него исходит волна нервозности или возбуждения; его пальцы так и барабанили по поручням. Внизу, в Потерянном Районе, готовили ужин на гриле. Ароматный дым поднимался клочковатыми фонтанами. В сухом кустарнике вокруг нас стрекотали сверчки. Артур засмеялся. Небо было ненатурального цвета, переходящего из розово-красного в оранжевый.

— Мы с Кливлендом как-то раз туда спускались, — сказал он. — Это было в тот день, когда он рассказал мне, чем занимается. Мы сели на его мотоцикл, поехали вдоль свалки, мимо двух Дьявольских Псов и попытались попасть в глубь района. Представляешь, у нас ничего не получилось! Вот была потеха! То есть мы могли бы туда попасть, только Кливленд не захотел. Там было полно ребятишек, на улицах валялись велосипеды и машинки. Он заглушил двигатель, и мы просто сидели и смотрели на них. Наверное, Кливленду хотелось за ними понаблюдать. Я хочу есть. Где будем ужинать?

— На этот раз выбирать буду я.

— Ну уж нет. По-моему, сейчас моя очередь, — возразил он. — Между нами, выбираешь у нас всегда ты.

— Тогда решай ты.

— Китайская кухня.

— Отлично.

И мы пошли. Еда была коричневой, скользкой и жутко острой. Мы проклинали суп, напоминавший жидкое пламя, но доели все до последней ложки. Орехи кешью в блюде из курицы напоминали тихие умиротворенные островки в океане перца. Мои губы отекли и горели. Мы пили стакан за стаканом ледяную воду и опустошили три чайника чаю. Я подбирал тоненькие зерна риса палочками. Артур ел вилкой, смешивая рис с озерами соуса. Ужин поглощал все наше внимание. Мы практически не разговаривали.

Выкурив по сигарете и дважды прочитав предсказания из печенья (кстати, в моем было сказано: «Слабо натянутая струна поет дольше»), мы вышли на улицу. Было семь часов. Я повернул было налево, но Артур сказал: «Нет!» — и повернул направо. Там, на углу Этвуд и Луис, стояла Флокс, уперев руки в бока. Она резко развернулась и пошла прочь. Я кинулся следом, окликая ее по имени. Только на авеню я поймал ее за локоть.

— Эй! — Это было единственное, что пришло мне на ум.

Мы долго смотрели друг на друга. Она не плакала.

— Какая же я дура. — произнесла она. — Полная дура. Идиотка. Ничего не говори. Заткнись. Возвращайся, откуда пришел. Дура.

Мы повернулись в сторону Артура, который как раз подходил к нам. Он старался выглядеть серьезным, но это было напускное: я заметил, как блестят и смеются его глаза.

— Я ненавижу вас обоих, — прошептала она.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

Вместо ответа она уставилась на подошедшего Артура. Так они и смотрели друг на друга: Флокс — зло, Артур — уклончиво, переводя взгляд с нее на асфальт у своих ботинок и обратно.

— Я тут подумал, а не купить ли мне лаймового шербета, — нашелся он наконец.

— Неплохая мысль, — подхватил я. — Пойдемте вместе и купим лаймового шербета.

— Нет! — воскликнула Флокс. — Я никуда не пойду с тобой, Артур. — Она выпрямилась и расправила плечи. Ее глаза горели высокомерием, достойным Вивьен Ли. — Арт, пожалуйста, пойдем со мной. Я не буду повторять этой своей просьбы дважды.

Я посмотрел на Артура, который холодно пожал плечами.

— Ладно, ладно, — пробормотал я. Люди на тротуаре оборачивались на нас. — Хватит. Прекратите. Ясно? Мы ведь можем все это прекратить? Договорились? Давайте разберемся в этом раз и навсегда. — Я удивился тому, что еще могу говорить. И повернулся к Артуру: — Артур, я люблю Флокс. — Потом я повернулся к Флокс: — Флокс, я люблю Артура. Нам придется научиться жить вместе. Мы сможем.