Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма - [2]
На очередном повороте, сверяясь с картой, выпущенной для шпионов и оккупантов, потому как найти на ней свое местонахождение не под силу даже агенту 007, мы, конечно же, повернули не туда. Дорога, идущая вдоль Невы, повела нас в том направлении, куда мы и стремились, но как-то… не так что ли… или не совсем так. В народе есть такое выражение: «Леший водит». Это как раз то. Это именно так и можно было определить. Точнее не скажешь. Кто уж и куда нас водил – загадка. Но что водили, ― точно. Дорогу, по которой мы ехали, если то, во что превратился широкий тракт, можно было назвать дорогой, на карте обозначить не удосужились. Однако впереди маячил разбитый рыдван, а с правого борту маняще блестела своими буро-свинцовыми водами Нева. Помня известную истину, что река обязательно выведет к жилью, и точно зная, что Шлиссельбург стоит на том месте, где Нева вытекает из Ладоги, мы были уверены, что потеряться нам просто невозможно и упрямо двигались вслед за рыдваном в неизвестность.
Неожиданно дорога вывела нас на перекресток, где аккурат на пересечении двух неизвестных картографии дорог стояла автозаправка, также не известная, по всей видимости, никому. Рыдван пропал как в воздухе растаял. Редактор, грязно высказываясь по поводу карт, дорог, автозаправок и всей их родни, вылез и пошел к заправке. Внутри стеклянного домика сидела странная девушка в буклях, напоминающая бедную Лизу, посаженную в аквариум. Одна удивленно вскинула глаза на вошедшего Редактора, будто в ее замок вломился Змей Горыныч.
– На Шлиссер где проедем? Здравствуйте! – раздраженно буркнул Редактор.
– Куда!!? – словно у нее спросили дорогу на Марс или, в крайнем случае, в Антананариву, переспросила девушка.
– На Шлиссельбург. На худой конец, к мосту через Неву, – уже спокойнее пояснил он.
– Туда! – она неопределенно махнула в сторону дороги.
– Куда? Направо, налево, прямо? Тут же перекресток.
– Тут не перекресток, – опять вскинула ресницы бедная Лиза, – Тут распутье!
– До свидания, – Редактор вышел из аквариума, чуть не столкнув странного деда, идущего навстречу.
– Налево сынок, – как бы прочитав его мысли, произнес дед, – Налево отсюда и все прямо. Прямо. Смотри, вправо не сворачивай, – и хитро добавил: – Направо пойдешь, ― голову потеряешь!
– Понял, спасибо, – кивнул Редактор, буркнув себе под нос, – Шутник хренов!
«Акула», сыто заурчав, кинулась доедать узкую дорожку. Но леший был парень не промах. Они все-таки свернули направо, прощелкав клювом поворот, и вкатились в мертвый город. Город не город, так городок. Он встретил их пустым клубом, бывшим когда-то усадьбой дворянских недобитков, потом, по всей видимости, очагом культуры и теперь просто домом без стекол и дверей. От него полукругом разбегались такие же мертвые флигели, а от них кругами, как от упавшего в озеро камня, ― дома. Такие же пустые и холодные. По центральной улице городка шли люди. Серые люди в серых одеждах и с серым выражением лица. «Акула», притаившись, замерла и, озираясь, притихла. Тишину городка не нарушало даже урчание ее мотора. Люди шли молча, двери открывались и закрывались без звука. Поэтому шум подъезжавшей машины был как гром среди ясного неба. Продюсер, задрав голову, с удивлением стал разглядывать некое серебряное чудо, двигающееся по улице в их сторону. Большой любитель всякого колесного транспорта, такое он видел впервые. Было даже трудно сказать, что это за марка, потому как в своей жизни таких он еще не встречал, хотя конструкцией напоминало агрегат смесь внедорожника и минивэна. Однако времени на размышления не было, потому как чудо уже проезжало мимо.
Продюсер выскочил из теплого нутра «акулы» и призывно замахал руками, изображая Робинзона Крузо при виде корабля. Чудо встало, и из него вылез обыкновенный парень. Вытаращил на нас глаза, будто это мы приехали в городок верхом на механическом верблюде.
– Дорогу на Шлиссельбург? – сразу выпалил Продюсер.
– Назад! – как приказ выдохнул парень, больше похожий на быка. – Назад и направо. Там ведь широкая трасса. Зачем вы сюда сворачивали!? Направо и прямо. Никуда не сворачивайте! Не сворачивайте, пока не попадете на нормальное человеческое шоссе. Широкое такое, вы в него упретесь. По нему доедете куда надо. Удачи вам! – неожиданно добавил он и приветливо улыбнулся.
«Акула», словно почувствовав, что борется за собственную жизнь, мигом долетела до поворота и свернула на широкую дорогу, пропустить которую было просто невозможно. Одним рывком вылетела на шоссе, сметая на пути сугроб, закрывающий въезд и выезд на дорогу, по которой мы приехали, и застыла, дрожа будто от счастья. По шоссе резво бежали обычные авто с обычными номерами. За спиной порывом ветра за один раз намело сугроб и скрыло дорожку, с которой мы выскочили. Мы трижды плюнули через левое плечо и рванули к виднеющемуся невдалеке новому мосту через Неву. Через пятнадцать минут, переваливаясь с боку на бок, «акула» вразвалочку вползла на улицы Шлиссельбурга, Петрокрепости, Орешка, Нотебурга, кому как больше нравиться. Так же вразвалочку проползла по его улицам и выкатилась на берег Невы у места ее встречи с Ладогой. Впереди, посреди свинцово-серой глади холодного то ли еще озера, то ли уже реки, из воды поднимались приземистые стены крепости Ключ-города. Самой страшной тюрьмы царизма. Русской Бастилии.
