Тайны острова Буяна - [54]

— Наконец-то! — взорвал вдруг унылую тишину вопль Вацлава Карловича.

Восторг Крафта был вызван тем, что прибор, который он не выпускал из рук, вдруг замигал своим единственным красным глазом. Мне ликование Вацлава Карловича показалось чрезмерным. По опыту знаю, что это невесть кем и когда сотворенное чудо проявляет активность только в присутствии нечисти, имеющей отношение к нашим гениальным предкам атлантам.

— Пропустите меня вперед, — рванулся к неясной цели Крафт, с быстротой молнии переместившись из арьергарда в авангард.

— Надеюсь, это не дракон, — выразил я робкую надежду на благополучный исход встречи. — Эй, куда вы так торопитесь, Вацлав Карлович?!

Но Крафт, увлеченный своим ожившим прибором, не услышал моих предостережений и очень скоро скрылся с наших глаз. Мне не оставалось ничего другого, как пришпорить своего коня. Белый плащ крестоносца мелькал метрах в двадцати от меня, но все усилия догнать его владельца не увенчались успехом. Вацлав Карлович пропал из поля моего зрения, словно сквозь землю провалился.

— Куда он подевался?

Гоблин, бежавший рядом с моим конем, в ответ на прямой вопрос лишь развел руками. Я попробовал криком привлечь внимание Крафта, но ответом мне было только эхо да карканье все тех же опостылевших ворон.

— Может, он просто сбежал? — высказала свое мнение Анастасия. — Вообразил, что там за поворотом его ждет Грааль.

— Вряд ли, — покачал головой Марк, — Вацлав Карлович человек здравомыслящий.

— А здесь поблизости нет никакого жилья? — спросил я у гоблина.

— Иногда есть, иногда нет, — загадочно отозвался тот. — Но горе живому, который вступит в обитель мертвых.

— И где эта обитель мертвых находится?

— Там, — неопределенно махнул рукой гоблин. — Мы это место всегда обходим стороной.

Бросить Крафта на произвол судьбы мы не могли. Это было бы слишком бесчеловечно. Кроме того, у Вацлава Карловича был прибор, без которого нам до Грааля не добраться. Выход один — попытаться найти обитель мертвых и вызволить неразумного Цезаря.

— Ему спела песню птица Сирин, — сказал гоблин.

Об этой птице я что-то слышал, но, к сожалению, мои воспоминания были слишком смутными.

— Эта птица — предвестница смерти, — глухо сказала Анастасия. — Горе тому, кто поддастся ее очарованию.

— Куда ни кинь — всюду клин, — крякнул от досады Марк. —А почему мы не слышали этого пения?

— Я слышу, — встрепенулся вдруг шевалье де Перрон. — Слышу!

И не успели мы глазом моргнуть, как менестрель пришпорил коня и вихрем понесся по лесной тропе. Нам ничего другого не оставалось, как последовать его примеру. А вот гоблин за нами не побежал. Видимо, у этого парня с мозгами все в порядке. Чего я не могу сказать ни о себе, ни о своих спутниках.

Мы развили такую скорость, что в мгновение ока отмахали по меньшей мере три версты. Бешеная скачка закончилась на обширной поляне. Перед нами возвышался дворец изысканнейших пропорций, в котором не стыдно поселиться турецкому султану. Или российскому олигарху. Если это и была загадочная обитель мертвых, про которую упоминал гоблин, то я поздравляю покойников.

Бернар де Перрон вихрем ворвался в распахнутые ворота, а мы на всякий случай придержали коней. В конце концов, мы не слышали никаких голосов, а следовательно, в обитель мертвых нас пока никто не звал.

— Вы не ответили на мой вопрос, Чарнота, — подал голос Ключевский, — почему мы не слышали пения, в отличие от Крафта и де Перрона?

Я было открыл рот, чтобы выразить солидарно с Марком свое недоумение, но меня опередила Анастасия:

— Вы с Вадимом атланты, чего не скажешь о Бернаре и Вацлаве Карловиче.

— А почему этот голос не услышали вы, сударыня?

— Видимо, потому, что я женщина, а птицу Сирин интересуют только мужчины.

— А ваше темное происхождение не может быть причиной равнодушия к вам сказочной птицы?

— Вы забываетесь, Чарнота! Мое происхождение не темнее вашего.

— Будем надеяться, — не стал спорить я, хотя был почти стопроцентно уверен в обратном.

— Выходит, нам путь в обитель мертвых закрыт? — спросил Марк.

— Ну почему же, — пожала плечами Анастасия, — нам просто оставили право выбора.

— Тогда поехали, — решительно сказал Марк. — Посмотрим, что она за птица, эта Сирин.

Во дворе чудесного дворца росли пальмы. Меня это обстоятельство слегка позабавило. А настораживало то, что никто не вышел нас встречать. И быть может, поэтому засаженный цветами двор не произвел на меня большого впечатления. Мы все-таки вошли в здание через гостеприимно распахнутые двери, и невольно зажмурили глаза от блеска драгоценных камней и золота, украшавшего холл. Такую роскошь, пожалуй, не потянут даже олигархи. Денег не хватит. Этот дворец мог принадлежать только сказочному персонажу, которому наплевать на банки, инфляцию и девальвацию. Захотел украсить прихожую изумрудами и сапфирами и украсил — любуйтесь.

— Я что-то стражников не вижу, — забеспокоился Марк. — Нельзя же вот так откровенно провоцировать нестойких людей на кражу. Мне кажется, Анастасия, что вон тот крупный изумруд очень бы подошел к вашему дорожному костюму.

— Похлопочите лучше о своей возлюбленной, Ключевский, — резко отозвалась ведьма, — и не морочьте мне голову всякой чепухой. Мне нужен Грааль, а побрякушки можете оставить себе.