Тайны московской принцессы - [35]

– Слушай, Тень, может, прогуляемся на другой конец сада? – предложил он. – Там есть сарайчик. Возможно, в нем еще для тебя вкуснятина найдется.

Тень, тяжело вздохнув, покачал головой:

– С удовольствием бы, да не могу.

– Почему?

– Нельзя покидать колодец. Я ведь часть его. Стоит выйти, прервется связь сущностей. И сам погибну, и колодец убью. Он моя жизнь, а я – его душа.

– Тяжело тебе, – посочувствовал Егор. Уж ему-то была известна жизнь без свободы передвижения. Сколько времени в больнице провел!

– Нам каждому дана судьба. Своим служением я счастлив, – с пафосом изрек Тень.

Егор промолчал. Лично он совсем не был счастлив судьбой, выпадавшей ему до сих пор. Беды сыпались на него с угрожающей щедростью, а теперь и вовсе настала полная жизненная неопределенность. До служения же он вообще еще не дорос. Ему хотя бы домой попасть и как минимум в школу снова пойти. Более далеких планов он не строил. Какой смысл, если сомневаешься, удастся ли выполнить даже эту программу-минимум. Забросило его невесть куда, и выход теперь закрыт. Кстати, может, Тень знает путь отсюда? Спросить? Но тогда придется рассказывать ему про себя с самого начала. И про Белку, и про орехи, и про кладовку… Пожалуй, лучше не надо. Тем более, сам он пока не спрашивает. Наверное, счел Егора Зоиным родственником. Посторонние-то доступа в сад не имеют. Вот пускай пока так и думает. А он, Егор, сейчас попытается расспросить его про ее родителей. Если получится, интересно потом сравнить с ее собственной версией.

Егор сильно подозревал, что девчонке не все известно. Она же, когда родители умерли, была совсем маленькой и судит о них в основном со слов других людей. А где гарантия, что они говорили ей только правду или что-нибудь от нее не утаивали?

– Тень, а вы с колодцем давно тут живете? – исподволь начал он.

– С незапамятных времен.

– Значит, ты очень старый?

– Да нет, – туманно качнул головой новый друг. – Но сколько я себя помню, мы здесь.

Егор воспользовался удобным моментом:

– И при прежнем Верховном правителе здесь уже были?

Лицо Тени потемнело:

– О да. Конечно, мы были тут. Сам-то ты помнишь те времена?

– Смутно, – соврал Егор. – Я был совсем маленьким.

Тень воспринял его слова совершенно спокойно и без сомнений. Значит, можно расспрашивать дальше.

– Так что про времена Карла я почти ничего не знаю, – продолжил Егор.

– Про них теперь не любят вспоминать, – сказал Тень.

– Ну да. Говорят о нем неохотно, – на сей раз даже не покривил душой мальчик.

– Неудивительно. Карл ныне не слишком популярная фигура.

– Почему? – Егор чувствовал, что и Тень говорит о Карле как бы с оглядкой, и решил выяснить по возможности больше, пока тот совсем не замкнулся.

– Иные были времена. В саду полно народу. Смех. Веселье. Беготня…

Егор никак не мог уловить, одобряет Тень прошлое или, наоборот, осуждает.

– Праздники здесь устраивали. День урожая, например. И мне перепадало.

– Яблок и слив? – охватило недоумение мальчика. – Ты же их не ешь.

– Нет, но мне доставались иные плоды. – На смутном лице возникла совершенно четкая улыбка. Обозначился рот – пухлый, чувственный, с ярко-плотоядными губами. От этой улыбки бросало в дрожь, и спрашивать про таинственные плоды Егору больше не захотелось. Теперь он вообще предпочел бы быстрей завершить разговор и смыться в шалаш, подальше от нового знакомого. Только ведь тот в таком случае вполне мог заподозрить неладное. И он задал новый вопрос:

– А Константин, значит, праздников не устраивает?

– В саду нет. Парады где-то там происходят. Но это мимо меня. Я их не вижу.

– А Интернета разве у тебя нет? – машинально брякнул Егор.

– Что это такое? – На лице Тени появились глаза – большие, голубые, обрамленные зелеными ресницами.

– Да ничего интересного, – поспешил свернуть тему Егор. – Это я так. Значит, праздников тут больше не бывает. А сам Карл-то на них приходил?

– Не всегда, но часто. Зато Лидия. – Голубые глаза вновь обозначились, но теперь еще и увлажнились. – Она была сердцем каждого праздника!

– А что потом с ней случилось?

– Угасла.

– Умерла, – уточнил Егор.

– Да, – кивнул Тень. – После гибели мужа. Не перенесла.

– А с Карлом самим что случилось?

– Трагически погиб.

– Это я знаю, но вот как именно? – упорно хотел докопаться до сути мальчик.

– Совершал облет территорий, – начал Тень. – В махолете собственного изобретения. На полпути махолет исчез. Долго потом искали. Нашли в результате обломки на дне глубокой пропасти. Говорят, – он перешел на шепот, – не обошлось без вмешательства партизан.

– Разве они и тогда уже были? – удивился Егор.

– Конечно. И даже в гораздо большем количестве, чем сейчас. Как же без них? – не разделял его удивления Тень. – Но его высокопревосходительство Константин Шестой не мог простить им смерть брата. Был суд, и многие поплатились за свое безумство.

– Но кто-то остался? – спросил Егор.

– Всегда кому-то удается улизнуть и начать новую смуту, – ответил Тень. – Теперь они где-то прячутся.

– При Карле, выходит, не прятались?

– Он считал, что они имеют право высказывать свое мнение, – пояснил собеседник. – А кого оно интересовало? Вот они и высказались погромче. Гений погиб. Можно подумать, им стало от этого хорошо. Никакой никому пользы.