Тайны мира насекомых - [13]

Весной самцы поднимутся в воздух и полетят к окну. Но они безвредны и бестолковы. Тут вы их и переловите.

Держать муравьев дома просто для забавы, конечно, не годится. Нужно наблюдать, то есть внимательно смотреть, записывать, зарисовывать, фотографировать, обобщать виденное и, конечно, ставить хотя бы простейшие опыты.

Например, разве не интересно узнать, какова же предельная длина муравьиной канатной дороги. А что, если ее вывести, например, из комнаты в сад? Или как поведут себя муравьи, если незаметно перевернуть задом наперед небольшой отрезок трассы? Или найти надежный способ проявления отпечатков пахучих следов крохотного насекомого?

У моих лазиусов одно время служила выгулом казахская пиала с песком. Стоило капнуть несколько капель воды в этот песок, как тут (вдали от муравейника) начиналось торопливое строительство каких-то коридорчиков, тупичков, навесов и траншей, и дело кончалось тем, что на этом месте вырастал маленький круглый холмик. Вот бы заставить муравьев строить жилище по вашему проекту, увлажняя сухой стройматериал только в тех местах, где предполагается нарастить постройку!

А разве не интересно было бы высадить какие-нибудь растения в почву, обработанную лазиусами, и параллельно в обычную, но взятую из того же места, и регистрировать разницу в развитии этих растений?

Много любопытного можно узнать, ставя различные импровизированные опыты на сообразительность, гибкость инстинктов, остроту чувств, точность приема и передачи информации, прочность памяти муравьев. Правда, вы рискуете прослыть большим чудаком, но, поверьте, это очень интересно и поучительно наблюдать за жизнью и работой дружного коллектива обыкновенных садовых муравьев, маленьких жителей нашей Земли.

Фулигинозусы

В заключение моего рассказа о муравьях — а их в Сибири много видов, с большинством из которых мы тоже «закадычные друзья», и у каждого свои повадки и тайны — я коротенько вспомню лишь одного, не менее замечательного.

...К молодым деревцам и кустам, растущим посереди поляны, из-под кряжистого ствола березы-бабушки вьется по земле узкая черная ленточка, шевелящаяся и поблескивающая на солнце. Это мои давние друзья — муравьи Лазиус фулигинозус, живущие под корнями дерева, идут «доить» тлей. В отличие от своих родственников — муравьев Лазиус нигер, о которых я рассказывал в начале книги, эти муравьи черны, как смоль, ярко-блестящие, ростом чуть побольше, идут степенно, неторопливо.

Вероятно, оттого, что их марш совершается без спешки и суеты, в колонне муравьев необычный порядок. Она плотна, узка, но заполнена идущими совершенно равномерно, без разрыва. Вначале колонна проходит по обнаженному корню березы, затем пересекает тропинку, протоптанную людьми; здесь Движение менее четко, но беготни и паники нет даже возле раздавленных муравьев. Дальше колонна растекается на два еще более узких ручейка. Они ныряют в траву, вьются по прошлогодним листьям, соединяются, вновь раздваиваются, проходят по оброненной кем-то бумажке, опять скрываются в траве, чтобы появиться уже на стволах молодых березок. И медленно расползаются по веткам, листьям, на которых сидят двухцветные (зеленые с коричневым) тли.

Самое удивительное то, что черная дорожка фулигинозусов проходила в точности по этому месту и в прошлом году, и в позапрошлом, и пять, и десять лет назад. А первый раз (хорошо это помню) я увидел ее в юности, в далекие военные годы. Точнее, это было летом сорок третьего. И за сорок пять лет (а может быть, и больше) фулигинозусы не изменили своего маршрута.

Век рабочего муравья недолог — год, от силы два, и, пройдя сколько-то сотен раз по этому пути, муравей умрет, передав эстафету другим. В крохотных нервных узелках маленьких насекомых как бы постоянно хранится некая маршрутная карта, и, конечно, оттого, что она сохраняется в памяти не одного муравья, а тысяч, она точна и неизменна, а может быть, даже передается по наследству.

Возможно, дело обстоит и проще: в березовых кустарниках куда ведет муравьиная дорожка, живут тли, дающие особо вкусное «молоко». А их стадо находят каждую весну разведчики, разбредающиеся сначала во все стороны. Так-то оно так, но я хожу мимо березы-старушки уже много лет, всегда внимательно смотрю под ноги и никогда нигде, кроме как на дорожке и у входа в гнездо, не видел ни одного блестящего муравья-разведчика. Муравейник этот оказался и на редкость живучим.

Когда ты находишь желанную тень под гостеприимной кроной дерева, присаживаешься, опираясь на ствол, и вдруг почувствуешь странный запах (муравьи Лазиус фулигинозус в минуты тревоги выделяют ароматическое вещество с сильным запахом, напоминающим в слабой концентрации запах свежевыстиранного белья или цветов герани), потом жгучие укусы маленьких черных тварей, то я тебя пойму и даже посочувствую, если, изгоняя муравьев из-под одежды, отпустишь по их адресу серию комплиментов, соответствующих случаю. Но не больше. Если в порыве злобы затаптываешь каблуком вход в муравьиное жилище, нет тебе никакого оправдания. Еще хуже ты поступишь, если решишь истребить себе на потеху ни в чем не повинных насекомых огнем, разведя специально для этого костер у корней березы. И уж ты совсем плохой и опасный для других человек, если, воткнув ружейный ствол в нишу у корней, вгонишь в самое сердце муравейника заряд дроби.