Тайны кремлевской любви - [77]

Патриарх Филарет укорял сына за малодушие, который уступил воле матери и в ноябре 1623 г. написал Ивану Хлопову грамоту, в которой объявил, что не соизволил взять его дочь в жены. Михаил Федорович разрешил Ивану Хлопову вернуться и жить в своей коломенской вотчине. Марья осталась жить в Нижнем Новгороде со своим дядей, где ей выделили двор, принадлежавший некогда Козьме Минину и после смерти его бездетного сына Нефеда перешедший в казну.

В сентябре 1624 г. по настоянию матери царь Михаил Федорович женился на другой Марии, дочери князя Владимира Тимофеевича Долгорукого. Бракосочетание состоялось 19 сентября, а на следующий день молодая царица тяжело заболела. По Москве поползли слухи о том, что девушку «испортили лихие люди». Другие говорили, что болезнь стала наказанием за несправедливость и насилие, совершенные в отношении Марьи Хлоповой.

Мария Долгорукая болела более трех месяцев и умерла 6 января 1625 г., а спустя год, 29 января 1629 г., Михаил Федорович снова женился. Для смотрин отобрали 60 самых красивых девушек, но царь выбрал Евдокию Лукьяновну Стрешневу, дочь незнатного можайского дворянина, которая прислуживала при смотринах. Чтобы избежать предыдущих неприятностей, Евдокия была введена в царский дворец и наречена царицей за три дня до свадьбы, которая состоялась в феврале.

Брак оказался счастливым, царица родила семь дочерей и трех сыновей, из которых выжил лишь старший — Алексей.

Он родился 10 марта 1629 г. и, как и его отец, был объявлен царем в 16 лет (Михаил Федорович умер в июле 1645 г.).

Будучи не в состоянии в полной мере самостоятельно управлять государством, Алексей Михайлович положился на своего воспитателя боярина Бориса Морозова, который и был фактическим правителем страны. Исторические документы характеризуют молодого царя как человека, который «всегда питал самые добрые чувства к своему народу, всегда желал счастья, везде хотел видеть порядок, благоустройство, но для этих целей не мог придумать ничего иного, как только положиться во всем на существующий механизм приказного управления».

Тоже самое наблюдается и в нравах эпохи царствования Алексея Михайловича.

«Даже близость с законной женой считалась греховной, — писал русский историк И. Василевский о времени правления царя Алексея. — После ночи, проведенной супругами вместе, полагалось обязательно пойти в баню, прежде чем приблизиться к иконе. Набожные люди, даже омывшись в бане, в этот день считали себя недостойными входить в церковь и молились перед дверьми храма. Здесь собирались целые толпы таких недостойных, и веселая молодежь того времени, проходя мимо этого скопища нечестивых, шумно хихикала, показывала пальцами и издевалась над этими грешниками, законными мужьями своих законных жен…

В проповедях патриарха в эти годы повторяются обличения служилых людей в том, что они, отправляясь в отдаленные места на службу, жен своих закладывали товарищам, представляя им, вместо процентов за полученную сумму, иметь с ними сожительство. Если муж в назначенный срок не выкупал жену — заимодавец передавал ее на тех же условиях кому-нибудь другому, другой — третьему и так далее. Другие, говорит в своих проповедях патриарх, находятся в блудливом сожительстве с родными сестрами, даже с матерями и дочерьми…

Наряду с этим отношение к браку сплошь. и рядом оказывается деловым и даже коммерческим. Когда царь Алексей Михайлович пожелал позаботиться о населении Сибири, он отдал строгое распоряжение, чтобы крестьяне выдавали дочерей своих замуж за ссыльных. Крестьяне не пожелали было родниться с мошенниками и ворами, но их, по царскому распоряжению, принуждали к тому силой».

Поразительная картина открывается, когда знакомишься с событиями давней русской истории: за прошедшие столетия в нашей жизни мало что изменилось. Вряд ли кто-нибудь из читателей не согласится с утверждением, что «чем дальше в лес, тем больше дров». Если его несколько изменить, то можно с большой долей уверенности заявить: чем дальше в провинцию, тем яснее и четче перед нами выступают пороки, которыми страдает общество.

Российская глубинка жила и до сих пор продолжает жить по своим внутренним законам. Как при Михаиле Федоровиче, так и при Алексее Михайловиче Сибирь являлась далекой и малоуправляемой провинцией, где в откровенно извращенной форме проявлялись пороки, которыми страдало московское государство: воеводы без всякого зазрения совести и с особой наглостью брали взятки и совершали притеснения; служилые люди издевались над местным населением и обкладывали его непомерными налогами в свою пользу; пьянство дошло до таких пределов, что правительство вынуждено было отправить войска для уничтожения кабаков в Тобольске и других крепостях (кроме Верхотурья, где находилась главная сибирская таможня и было скопление торговых людей, потребление вина которыми являлось значительной статьей дохода для казны).

В 1621 г. патриарх Филарет посвятил в Сибирь первого архиерея, архиепископа Киприана. В те времена церквей в Сибири почти не было, а потому не было духовного надзора за переселенцами. Филарет полагал, что именно это обстоятельство стало причиной неблагочестивого образа жизни сибиряков.