― Я найду ее потом, — пробурчал он, критически оглядывая Лили. — Вроде бы все в порядке, никто не должен догадаться. Идем, нас уже заждались.
Они вышли на улицу и пошли по тропинке к реке.
— Давай придумаем правдоподобную историю, — размышлял Себастьян. — Улыбайся, ради всего святого, — такое впечатление, что ты потеряла лучшего друга, а не сережку. Не надо все так трагично воспринимать.
― Так и есть, — заметила она. — Я поняла, что моя мама была совсем другим человеком — человеком, которого я не знала.
― Ты сама хотела, чтобы я рассказал тебе правду, теперь не надо все сваливать на меня.
― Я и не сваливаю.
Они вернулись в дом. К их удивлению, большинство гостей уже разошлись.
— Ух, надо же было такому случиться, — угрюмо пробормотал Себастьян. — Я надеялся, что, когда мы вернемся, здесь будет толпа народу. Улыбайся, говорить буду я.
Раньше она восхитилась бы его хладнокровием, здравомыслием, сейчас она его ненавидела. Шекспир был прав, когда написал: «Смерть всем адвокатам»!
Люди без сердца, они не могут испытывать никаких чувств. Только рассуждают, высчитывают, не осознавая, что счастье не приходит к тем, кто не способен любить, жертвовать всем ради другого человека…
После той сказочной ночи Себастьян не видел ее почти две недели. Как бы он хотел не думать о ней, но не мог с собой справиться, даже во сне видел ее. Конечно же, он был виноват, страсть ослепила его, он не мог здраво рассуждать, но… он мечтал еще об одной такой ночи, понимая, что, скорее всего, его мечтам не суждено сбыться.
И еще ему было стыдно.
Он предал Пенни Стэнфорд. Он предал Хьюго, использовал его дочь, чтобы удовлетворить свою похоть. Даже если Хьюго и простит его, Себастьян не простит себе этого никогда.
Так почему он не может забыть ее? Из-за жалости к ней? Из-за ее хрупкости?
Черт, нет, жалость здесь ни при чем. Неужели любовь? Неужели он наконец-то смог кого-то полюбить? Странное чувство… Он не мог понять, что же это…
Может быть, Лили все это подстроила? Специально соблазнила его?
И он снова начинал подозревать ее во всех грехах.
Так проходили дни и ночи…
Во вторник мать позвонила ему в офис.
— Я хочу только напомнить тебе, что завтра днем мы уезжаем в коттедж и проведем там выходные. Ты поедешь с нами, Себастьян? Надеюсь, что поедешь…
Зачем? Чтобы встретиться с Лили? Делать вид, что он не помнит, как она целовала его, как дрожала в его объятиях, как кричала, как плакала, как прижималась к нему? И самое главное, вести себя так, будто он не знает, что она замешана в деле, связанном с коррупцией и мошенничеством, которое сейчас расследуют в Ванкувере. Стоит ли ему ехать? Нет — говорил разум, да — стучало сердце. Он хотел увидеть Лили. Очень хотел.
― Я, наверное, не поеду, — неохотно ответил он, с трудом подавляя желание согласиться. — У меня много дел.
― Нужно починить трубу — там образовалась трещина. Хьюго не сможет забраться на крышу, нужна твоя помощь, Себастьян. И потом… мы так много развлекались с тех пор, как приехала Лили. Думаю, что спокойная обстановка не помешает никому из нас. — Мать пыталась переубедить его.
― Я думал, Лили уедет домой в эти выходные. Она же собиралась пробыть у нас три недели, — сменил он тему, чувствуя, что готов поддаться на уговоры. Ему надо подумать, ему нужно хоть немного времени, но времени как раз у него и не было.
— Отец уговорил ее остаться до первого мая.
О боже! Только этого не хватало!
— Что ты молчишь, Себастьян? Ты присоединишься к нам? Хьюго будет доволен, ты ведь знаешь, он любит проводить с тобой время, — настаивала Синти. Было понятно, что она не отстанет, пока не услышит положительный ответ.
Я не могу… Мне стыдно перед ним… и перед Лили.
Он согласился. В конце концов, рано или поздно все равно придется поговорить с Хьюго, а Лили он постарается избегать, потому что стоит ему услышать ее нежный голос, заглянуть ей в глаза — и он пропал.
Первый день в коттедже прошел спокойно. Вечером Себастьян помогал Натали мыть посуду.
― Ты рассказал ей? — поинтересовалась простодушно Натали.
― Кому? Что?
― Ты говорил с Лили о ее матери? — вспылила сестра.
― С чего ты взяла?
― О боже! — вздохнула Натали. — Ты считаешь меня совсем дурой? Ты избегаешь Лили, и она тебя тоже. Вы не смотрите друг на друга, ведете себя так, будто незнакомы. Так ты ей сказал, братишка?
― Да, и очень сожалею об этом, — признался он нехотя.
― А я нет, — ответила Натали. — Думаю, она должна была узнать правду. Я хотела поговорить с тобой еще на вечере, но ты куда-то пропал. Сначала я подумала, что ты с Пенни, но потом поняла, что с Лили.
Ты далее не догадываешься, Натали, как легко ты могла найти меня… и Лили.
— Я не обсуждаю дела в присутствии посторонних, поэтому мы ушли с вечера, — как бы оправдываясь, сказал он.
― Как она восприняла новость?
Он закатил глаза — хорошенький будет социальный работник.
― А ты как думаешь?
― Не очень хорошо, она подавлена и угнетена. Папа знает?
― Что я говорил с ней? Нет.
― Ну, если ты не хочешь, чтобы он догадался, последи за собой. И поговори с Лили, она опечалена, а когда видит тебя, то кажется, готова упасть в обморок.
Он редко слушал свою девятнадцатилетнюю сестру, но сейчас она говорила разумные вещи. Себастьян вышел на крыльцо, где сидели Лили, Хьюго и Синти. Кэти весело гонялась за птицами.
