Тайны инков - [161]

Шрифт
Интервал

В этом электрическом поле между мифом и наукой современное человечество борется, чтобы выковать свою душу. Наука пытается подчинить силы мрака свету разума. Каким бы героическим ни было это стремление, быть может, самая главная опасность, подстерегающая науку на. каждом шагу, состоит в ошибочном принятии границ знания за границы ответственности. В то время как жизнь в этом столетии разбирается в своей структуре, силы тьмы в действительности совсем близко. Мифология же, с другой стороны, используя язык природы, пытается установить диалог осознанием, чтобы задать Великие Вопросы о сущности и о величине человеческой ответственности. Риск мифологии заключается в том, что, подобно Гилгамешу, мы можем бороться с прошлым сколько угодно, но только возвращаться будем с пустыми руками.

Однако мифология сохраняется, потому что она не просто повествует о сотворении мира, но и сама являет собой творческий потенциал, ту энергию ртути, которая в тигле человеческого опыта была переплавлена в удивительный корабль, пущенный в обширное море времени. «Вначале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог». В Ведах материальный мир — это воплощение Брахмана, кристаллизация чистого сознания в форму. С не меньшим благоговением, но с большей смелостью индейцы кечуа стали бы утверждать, что именно великий бог Виракоча создал солнце, луну, звезды, людей, растения и животных, а также законы человеческого взаимодействия и почитания, под чем они просто подразумевали, что понимание таких вопросов исходило свыше, а не снизу.

Поскольку современная научная культура определяет наше представление о природе сознания, то она определяет также и наше представление о прошлом. Хорошо ли, плохо ли, но наука стала синонимом пределов познания. Ее великая сила состоит в принципе верификации, экспериментальном моделировании. Ее великая слабость заключена в ограниченности средств измерения. Что не может быть измерено, не может пока еще и быть познано. Следовательно, за пределами досягаемости в Век Науки находятся способы познания, которые невозможно выразить количественно, — «ноумены», «Тайны Золотого Цветка», «мудрость души», а следовательно, также и история их поисков, чем и являются мифы. Этим занимаются сегодня вытесненные на обочину основного культурного потока сравнительная религия и парапсихология.

Точно так же тяжелые времена переживает и историческая наука. В настоящее время динамика человеческой природы во все возрастающей мере понимается как проблема, которой должны заниматься биологи, как продукт генов и изменения химии крови. В мире, где природа человека определяется биологически, для истории нет места. Если прошлое представляет собой не более, чем последовательные взрывы генетических импульсов, тогда архивные материалы имеют ценность лишь для социальных инженеров. Тогда героизм — это всего лишь тестостерон, и так далее. Так думать не следует хотя бы уже потому, что это ведет к мысли, что и настоящее окажется «повестью, рассказанной идиотом…»

Мы наделили историю такими функциями, которые сводят ее к хронике «поведений» и воплощаются в сентенции, типа: «Люди в прошлом ни в чем от нас не отличались, за исключением того, что мы теперь знаем больше, чем они знали тогда; и поэтому мы должны быть немного знакомы с историей, чтобы не повторять ошибок прошлого». Это звучит подобно наставлениям, которые произносят родители перед тем, как зачерпнуть ложкой порцию касторки.

Если мы хотим, чтобы у истории было будущее, ей надо помочь реанимировать современное познание человеческой природы. За исключением психологии, этой проблемой не занимается ни одна из светских дисциплин. История — это пересказ. Генетический детерминизм или любая другая интерпретация, наложенная на человеческую природу современным позитивизмом, способствует загниванию истории. Здесь не будет второго акта, то есть такой сцены, в которой герой. сталкивается с противоречием и в итоге вступает на поприще великих дел. Ведь помимо того, история, как убедительно показывает исследование Маршака, посвященное передвижничеству в ледниковый период, есть как раз то, что додумывалось создавать человечество с момента своего возникновения около сорока тысяч лет тому назад. На протяжении всего ледникового периода человеческая деятельность — пещерная живопись, счетные палочки, торжественные похороны и все остальное — были сосредоточены на области «составления преданий о смысле».

Предания всегда повествуют о существенных выборах, совершаемых перед лицом неопределенности, — о выборах хороших, о выборах плохих, о выборах отвергнутых. То, что делает выбор и возможным, и существенным, — это присутствие опасности[134]. Именно к этому аспекту жизни и обращается предание, подтверждая тем самым существование свободы воли и реальность выбора решения. В этом смысле мифология выражает представление о нашей человеческой природе и о характере мира, которое никак не соответствует подходу детерминистской науки. Когда пако сообщает весть крестьянину, то крестьянин волен запустить в него еще одним початком священной кукурузы. Вместо этого крестьянин решает прислушаться и тогда, отреагировав на реальную угрозу жизни, спасается от потопа.


Рекомендуем почитать
Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917

Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.


Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.


Продолжим наши игры+Кандибобер

Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.


Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.


Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.