Тайны Храма Христа - [28]

Но вот пелена стала рассеиваться, медленно опускаясь и покрывая мелкой известковой пылью притихшие кварталы древнего Чертолья, оседая на крышах домов, на заснеженных улицах, на ледовом лоне Москвы-реки. И тут совсем неожиданно стали проступать величественные очертания по-прежнему стоявшего на своем месте Храма.

Люди не верили своим глазам… Но все отчетливей выделялись контуры уцелевшего Храма Христа! Он стоял на том же месте!

В толпе людей на набережной послышались возгласы: «Стоит! Оборонил Господь!» Многие судорожно крестились, истерически бормотали молитвы, стонали и плакали. Другие восклицали:

- Высится! Во славу Христа!

- Явил Господь силу свою!!! Уцелел Храм от козней антихристов!

Мостовиков и Шувалов в недоумении переглянулись.

- Очевидно, расчеты Союзвзрывпрома оказались неверны, - заметил Шувалов и направился к контрольному пункту связи, что находился неподалеку у Каменного моста. Дозвонился не сразу: руководитель спецотряда подрывников инженер Жевалкин рапортовал в это время «высокому» начальству в Кремле. Когда телефон освободился, техник Мотовилов сообщил то, что было известно ему от Жевалкина.

Вернувшись на набережную, Шувалов рассказал, что взорвали только один пилон. Барабан центрального купола стоит теперь, как таган, на трех оставшихся опорах.

Издали гигантское здание Храма казалось нетронутым. Хотя внутри разрушения были значительными. Но людям это было невдомек.

Подрывники готовились к следующему взрыву. Он прогремел, казалось, еще мощнее. Грохот потряс всю округу, вылетели стекла в окнах прилегающих домов. В небо гуще прежнего взметнулось пыльное облако.

Когда оно рассеялось, ликующие голоса вновь пробежали по толпе.

Храм стоял. Это явление вновь обескуражило инженеров. Шувалов опять отправился звонить по телефону Жевалкину.

А про мирян, ликующих на набережной, и говорить было нечего: они окончательно уверовали в чудо - в то, что сила Божья оказалась крепче дьявольского зелья - взрывчатки. Однако вскоре выяснилось, что рухнул второй пилон, каменный барабан теперь держался на двух диаметрально противоположных пилонах.

Постелив на снег обрывок половика, Филимоновна встала на колени и творила молитву, обратясь лицом к Храму.

Вадим Мостовиков не мог больше смотреть на разрушение Храма. Сославшись на недомогание, он резко повернулся и пошел в управление.

«Горе-спецы из Союзвзрывпрома, заложив под Храм семь тонн аммонала, даже разрушить-то не могут по-человечески», - возмущался он, поспешно шагая по скрипучему снегу, чтобы успеть до очередного взрыва скрыться в управлении.

По дороге под впечатлением варварского уничтожения Храма Вадим опять вернулся к мыслям, преследовавшим и терзавшим его с тех пор, как он впервые узнал о предстоящем сносе Храма. И тут неожиданно он принял решение: уйти с работы и устроиться на строительство метрополитена, работа там новая, интересная и, главное, не разрушительная, а созидательная. От этой мысли Вадим почувствовал облегчение, он даже как-то выпрямился и быстрее зашагал, обрадованный тем, что нашел для себя очистительное решение.

Перерыв между взрывами затянулся. Люди подумали, что на этом все закончено: израсходована взрывчатка, и Храм устоял, кое-кто даже пошел прочь с набережной.

Но тут вновь оглушительно грохнуло. Высокий голубой забор, что ограждал Храм со стороны реки, упал. С трехэтажного дома на Волхонке снесло кровлю. На этот раз сквозь пелену люди увидели, как огромный подкупольный барабан медленно и тяжело накренился и рухнул, подняв еще более густое серое облако мельчайшей пыли.

Этот самый мощный взрыв произвел Флегонт.

Начальство и не думало поручать его простому деревенскому сезоннику. Для этого в спецотряде находился опытный техник Мотовилов. Он, Мотовилов, и действовал - вертел рукоятку взрывательной машинки.

После второго взрыва начальство Союзвзрывпрома получило нагоняй от «главного разрушителя».

Руководитель Союзвзрывпрома, закончив нелицеприятный разговор с «главным разрушителем», напустился на начальника спецотряда инженера Жевалкина. Тот, естественно, - на Мотови-лова. Дал такого нагоняя безвинному технику, что будь здоров! Вот тут-то и произошло нечто непредвиденное: Мотовилову по случаю медвежьей болезни понадобилось срочно отлучиться. В ту минуту как на грех нетерпеливый начальник из Союзвзрывпрома опять позвонил Жевалкину:

- Почему нет взрыва? Ты что канителишься?! Ты знаешь, куда за это угодишь?!

Жевалкин, понятное дело, трубку телефонную возле уха держал, положить ее не смел, пока начальство до конца не высказалось, хотя все было уже готово к взрыву - осталось только ручку-магнето вертануть, а техника Мотовилова на месте нет. А так как это дело нехитрое, Жевалкин, зная, что в соседней комнате, где находится взрывательная машинка, кто-нибудь из спецотряда есть, свободной рукой прикрыл микрофон телефонной трубки и крикнул:

- Эй, кто там в дежурке, вертани ручку!

А кому же было вертеть? В дежурке в это время был только Флегонт Морошкин, охранявший вход в помещение. Он не растерялся и повернул ручку точно так же, как это делал Мотовилов.

И получилось, да так, что даже в домах, стоящих поодаль от Храма, со звоном вылетели оставшиеся после второго взрыва стекла из окон. Находясь в укрытии, Флегонт взрыва не видел. Только потом сезонники братья Сковородниковы из его бригады, соседи по общежитию, во всех подробностях, как могли, пересказали ему, как рухнул Храм.