Тайны готических соборов - [33]

Этот необходимый сосуд является большой тайной и имеет различные названия, выбранные таким образом, чтобы не поняли профаны не только его назначение, но и используемое содержимое. Посвященные поймут нас и догадаются, о каком сосуде идет речь. Отлично, его называют философским яйцом и Зеленым львом. Под термином яйцо Мудрецы понимают свой состав, находящийся в сосуде и готовый к трансформациям под действием огня. Яйцо — потому что его оболочка и скорлупа заключают в себе философский ребис, в котором белое и красное находятся примерно в таких же пропорциях, как и в яйце. Второе же название никогда не раскрывалось в текстах. Батсдорф в своей "Нити Ариадны" пишет, что философы называли Зеленым львом сосуд для варки, но не объясняет почему. Космополит утверждает, что в делании "есть только этот Зеленый лее, который открывает семь нерастворимых печатей семи металлических духов, и который мучает тела, пока они не будут полностью совершенными, благодаря долгому и настойчивому терпению алхимика". В манускрипте Ораша[95] есть изображение колбы, наполовину наполненной зеленой жидкостью, и добавлено, что все искусство заключается в получении этого единственногоЗеленого льва и, что его название даже обозначает его цвет. Это также купорос (vitriol) Василия Валентина. Третье изображение Золотого Руна почти идентично картинке Ораша. Там изображен философ, одетый в красное, под пурпурной мантией и в золотом колпаке, держащий а правой руке колбу с зеленой жидкостью. Рипли ближе к истине, когда пишет: "В наше искусство введено только одно нечистое вещество; философы обычно называют его Зеленым львом. Это среда или способ для объединения окрасок Солнца и Луны".

Из этих разъяснений следует, что сосуд должен быть рассмотрен и с точки зрения материи, и с точки зрения формы, с двух сторон, как сосуд природы и как сосуд искусства. Описания, которые мы только что привели, относятся к природе сосуда; большое количество текстов указывает на его яйцеобразную форму. Он должен быть сделан из чистого прозрачного стекла без пузырей. Он должен иметь прозрачные стенки, способные противостоять внутреннему давлению; некоторые авторы советуют выбрать для этой цели Лотарингское стекло.[96]

Наконец, у него может быть длинное или короткое горлышко, в зависимости от намерений алхимика. Главное, чтобы его можно было легко запаять. Впрочем, эти технические детали достаточно известны, что освобождает нас от дальнейших объяснений.

Что до нас, то мы сохраним в памяти, что лаборатория и сосуд Делания, место, где работает Адепт, и где действует природа — эти две вещи замечает посвященный в начале своей экскурсии и они делают из Особняка Ляллеман один из интереснейших и редчайших домов, где жили философы.

Сопровождаемые гидом, мы выходим на брусчатку двора. Несколько шагов, и мы выходим к лоджии, освещенной галереей из трех сводчатых окон. Это большая зала с потолком, переплетенными брусьями. Находящиеся здесь монолиты, стены и другие обломки античных памятников придают ей вид местного археологического музея. Для нас, однако, интересно не это, а барельеф из раскрашенного камня на стене. Он изображает св. Христофора, кладущего младенца Иисуса на берег потока, который он только что пересек. На втором плане, отшельник с фонарем в руке — дело происходит ночью — выходит из хижины и приближается к Младенцу-Королю (ил. XLII).

Нам часто встречались хорошие старинные изображения св. Христофора; однако ни одно из них не было так близко к легенде, как это. Кажется несомненным, что сюжет этого шедевра и текст Якопо из Варацце содержит один и тот же герметический смысл, даже более того, здесь присутствуют более достоверные детали. Исходя из этого, св. Христофор приобретает громадное значение в отношении аналогии, существующей между этим великаном, несущим Христа, и материей, несущей золото (CrusoforoV), играя ту же роль в Делании. Так как мы намерены быть полезным искреннему и верному ученому, то скоро раскроем тайну эзотеризма этого символа, о котором мы умолчали, говоря о статуях св. Христофора и монолите на паперти Нотр-Дам в Париже. Но, чтобы быть лучше понятыми, мы приведем сначала легенду, сообщенную Амеде де Понтье[97] на основе Якопо из Варацце. Мы намеренно подчеркнем места, относящиеся к работе, чтобы можно было подумать над ними и извлечь из них пользу.

"До принятия христианства Христофора звали Offerus. Это был довольно тупой великан. Когда он достиг сознательного возраста, то отправился в путешествие, сказав, что хочет служить самому великому королю мира. Его послали к могущественному королю, который был очень рад получить в слуги такого силача. Однажды, услышав произнесенное кем-то имя дьявола, король в испуге перекрестился. "Зачем это?" — спросил его Христофор. "Я боюсь дьявола" — ответил король. "Но, если ты боишься, значит ты не так могуществен, как он? Тогда я хочу служить дьяволу" И Offerus ушел.

После долгих поисков могущественного правителя, он увидел группу всадников, одетых в красное; их командир, одетый в черное, спросил его: "Что ты ищешь?" — "Я ищу дьявола, чтобы служить ему". — "Дьявол — это я, следуй за мной". И вот поступил он на службу к Сатане. Однажды они встретили крест на краю дороги и дьявол приказал повернуть его. "Зачем это?" — спросил