Тайны гипноза. Современный взгляд - [39]

Художники, артисты, кинорежиссеры хорошо осведомлены об особенностях асимметрии человеческого лица и часто используют их в своей работе. Так, С. М. Эйзенштейн говорил, что в каждом лице заключена многоликость и при этом мы все — двуличны, имея в виду, что изображения правой и левой половин человеческого лица неодинаковы, и если смонтировать портреты определенного человека из одних правых или левых половин лица одной и той же фотографии, они будут сильно отличаться друг от друга.

«Правое лицо» такого человека, состоящее из правых половин, будет выглядеть старше возраста оригинала и в большей степени сохранит характерные особенности настоящего лица. «Левое лицо», смонтированное из левых половин, оказывается всегда моложе настоящего и теряет его индивидуальные особенности.

«"Правое лицо", — писал Эйзенштейн, — как показывает опыт, независимо от того, будут ли это современные фотографии или египетские, греческие, готические портреты, объединит личное и индивидуальное из черт данного лица. В то время как "левое" — типовое, видовое — выявит то общее, что данное лицо имеет с соответствующей группой или породой людей. У левши — наоборот. В тех же случаях, когда у персонажа видовое преобладает над индивидуальным, мы тоже имеем обратную картину. Так будет во всех случаях низкого уровня индивидуального развития — например, у детей. Любопытно также, что в облике половинок лица имеется еще различие возрастной характеристики: имеет место тот факт, что левая половинка физиогномически будет вполне отвечать настоящей, "современной" правой лишь через ряд лет (восемь, десять, тридцать…). К тому времени и правая, конечно, "уйдет" дальше. Но левая будет былой правой на такое же количество лет обратно. Здесь примечательно то, что правые половинки лица, относящиеся к разным возрастам, могут совпадать или не совпадать, но всегда совпадают в единстве и схожести любые левые половинки любых возрастов. Видоизменение и развитие левой стороны значительно менее отчетливо и значительно более медленно. Левая и правая стороны лица оказываются, таким образом, принадлежащими к разным фазам поступательного развития, отставая в своем развитии одна от другой»[64].

В связи с вышесказанным представляют интерес опыты по восприятию искаженных отражений собственного лица в зеркале. Швейцарский психолог Р. Мейли описывает лабораторные опыты, для которых был построен специальный прибор, позволяющий проецировать на экран фотографию, произвольно сужая или расширяя изображение.

Перед испытуемым находилось зеркало, в котором он мог видеть свое изображение и проекцию его фотографии на экране, поперечные размеры которой он мог произвольно изменять, вращая ручку, чтобы получить образ, аналогичный тому, что он видит в зеркале.

Испытуемыми в опытах были в основном близнецы от 7 до 17 лет. Полученные результаты показали, что с возрастом расхождения между истинным и воспринимаемым образом возрастают. Это значит, что по мере взросления формируется внутренний идеальный образ собственного лица, и вносимые испытуемыми искажения в проецируемые изображения объясняются безотчетным желанием соответствовать своему субъективному образу. Поскольку детализация образа следует за формированием личности, надо полагать, что это расхождение между действительным и существующим в представлении субъекта видом своего лица увеличивается с возрастом и вносимые временем изменения в черты его внешности очень часто оказываются неожиданными.

С мрачноватым юмором об этом рассказывал выдающийся итальянский режиссер Федерико Феллини: «Утром… в ванной я, как бы случайно, стараюсь три-четыре раза пройти взад-вперед перед зеркалом, краешком глаза наблюдая за собой. Потом решаюсь и вновь смотрю на себя: новые убытки? Новые аварии? Катастрофы? А взгляд? Разве можно доверять человеку с таким лицом?»[65].

На основании всего вышесказанного можно сделать вывод о неодинаковых способах различения истинного человеческого лица и его зеркального отображения, которые используют ребенок и взрослый человек. Первый ориентируется на дополнительные физические признаки, свойственные живому объекту, тогда как второй — улавливает изменения «структурных» элементов самого лица, что, безусловно, представляет более высокий уровень распознавания.

Строго говоря, настоящего своего лица в зеркале человек практически не видит. Готовясь рассматривать себя в зеркале, мы невольно принимаем определенную позу и ролевую маску. В результате у нас меняется выражение лица, теряется его непосредственность и непринужденность. Мы, что называется, бессознательно, «гипнотически» предъявляем зеркалу «себя идеального». Поэтому случайно, непреднамеренно встретив свое изображение в зеркале, мы, как правило, бываем удивлены незнакомыми нам чертами своего лица.

Именно такой случай описан в рассказе Л. Моравиа «Трельяж». Молодой адвокат, рассматривая только что доставленное из магазина зеркало, вдруг увидел в нем не привычного себя, а какого-то собственного двойника, к которому он испытал сильное чувство антипатии, как к совершенно незнакомому человеку. К чувству антипатии примешалось еще и ощущение какой-то отчужденности. Первой мыслью, которая пришла ему в голову, когда он увидел свое отражение, было: «…неужели возможно, что этот человек в зеркале действительно "Я"?» Интересно, что жена героя рассказа очень точно распознала его состояние: «Я понимаю тебя. В тебе будто бы сидят два человека: один, который обманывает, и другой, который обманут. Так я — с этим вторым, именно его я и люблю»