Тайны гипноза. Современный взгляд - [152]

4. Имеет прочную связь с процессами памяти: дает возможность активизировать даже преднатальные (сложившиеся до момента рождения) психофизиологические энграммы и в то же время «автоматически» приводит в действие механизм забывания пережитого в гипнозе.

5. Располагает удивительным механизмом информационного программирования любых функций жизнедеятельности организма на любой заданный период времени, следующий за выходом из этого состояния.

Экзотичность самого состояния и до конца непостигнутые его биологический смысл и психофизиологическое назначение послужили причиной создания множества теорий гипноза. В этом плане гипнология уподобилась философии, где каждый автор создавал собственную теорию бытия и хорошо, если он при этом упоминал соответствующие усилия своих предшественников.

Трудности в объяснении сущности гипноза как психического явления возникли уже на начальном этапе его научного постижения. Кратко напомним основные этапы развития знаний о гипнозе. Так, первооткрыватель явлений гипноза Месмер считал, что он имеет дело с «животным магнетизмом», который передается с помощью пространственного флюида. Свою теорию он рассматривал как «физиологическую и рационалистическую» и утверждал, что существование флюида также реально и материально, как, например, действие магнита. Поскольку сфера субъективных явлений его не интересовала, и психологию он рассматривал как продукт воображения, многие психические феномены, составляющие суть магнетизма, прошли мимо его внимания.

Самый известный из учеников Месмера Пюисегюр открыл «магнетический сомнамбулизм» и первый обратил внимание на важность психологической составляющей в лечебном магнетизме. Реализацию состояний магнетизма (гипноза) у больных он связывал с безотчетной потребностью получить «защиту» со стороны врача.

Английский хирург Джемс Бред, исследовавший магнетизм, пришел к выводу, что он протекает без воздействия какой-либо внешней силы. Отвергнув флюидизм, он выдвинул вместо него «психонейрофизиологическую» теорию, согласно которой специфическая стимуляция (фиксация взгляда, монотонные раздражители), воздействуя на мозг, вызывает «нервный сон», который он и назвал гипнотизмом.

С течением времени разнобой среди исследователей в теоретических взглядах на гипноз только увеличивался. Большой урон развитию учения о гипнозе был нанесен Парижской школой гипнологов, возглавлявшейся Ж. Шарко и рассматривавшей гипноз как психическое состояние, имеющее патологический характер, — искусственный истерический невроз. Резко отрицательным отношением к гипнозу характеризовались и взгляды некоторых других медицинских специалистов. Так, например, Е. Дюбуа-Реймон считал внушенное гипнотическое состояние близким к помешательству, а Г. Гельмгольц рассматривал его как «фокус», не имеющий никакого отношения к медицине.

Противоположная точка зрения на гипноз обосновывалась другой французской школой — Нансийской группой гипнологов во главе с И. Бернгеймом. Представители этой школы видели в гипнозе нормальное психическое состояние, вызываемое воздействием внушения. В данном случае считалось, что «идея производит гипноз и психическое влияние, а не влияние физическое или флюидическое определяет это состояние».

Школа российских физиологов, возглавляемая И. П. Павловым, разработала свою теорию гипноза, рассматривающую это явление как частичный сон. В данном аспекте гипноз — это промежуточное состояние между бодрствованием и сном, частичное торможение как с топографической точки зрения, так и с точки зрения интенсивности. При этом в коре головного мозга остаются «сторожевые пункты», которые делают возможным у человека сохранение контакта между гипнотизируемым и гипнотизером.

Своя особая точка зрения на механизмы гипноза была и у теоретиков психоанализа. Вначале считалось, что эти механизмы группируются вокруг системы удовлетворения инстинктивных желаний, затем к ним начали привлекать различные явления «перенесений» типа: «В гипнозе возрождается комплекс Эдипа с его любовью и страхом» (С. Ференци), «В гипнозе реализуется магическое всемогущество врача по отношению к инфантильным фантазмам больного» (Р. Шилъдер) и т. п.

Несмотря на обилие такого рода психоаналитических концепций, они также не сделали его сущность более понятной. Наоборот, большой знаток психоанализа и видный ученый-гипнолог Л. Шерток утверждал, что «если бы хоть часть серого вещества, которое было затрачено и продолжает затрачиваться на теоретизирование в области психоанализа, была использована для исследований проблемы гипноза, мы бы лучше понимали гипноз и наши знания о бессознательном и о сфере межличностных отношений расширились бы»[303]. Отмечая чрезвычайную сложность проблемы гипноза, Шерток считает, что это состояние «затрагивает самые корни человеческого сознания и как психическое явление располагается на пересечении многих научных областей»[304].

Известно, что обилие теорий, объясняющих явление, не делает его более понятным. Скорее, наоборот. В сложной ситуации, естественно, возникает соблазн поменять привычный ракурс изучаемого объекта и попробовать рассмотреть его в свете нового теоретического аппарата. Настоящий раздел и представляет собой попытку осуществления именно такого исследовательского приема. Понятно, что получаемый таким образом аналитический материал может служить основой последующих теоретических разработок, но еще далеко не достаточен для формулирования каких-то мировоззренческих положений.