Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль - [52]
Глядя на руки старцев, скользящие по прекрасному обнаженному телу Сусанны, Анна Белль ощущала себя на ее месте. От этих фантазий по ее телу проносились тысячи импульсов, вызывавших сладостную дрожь и негу. Девушка физически осязала пальцы старцев, которые касались ее груди, внутренней части бедер и самых интимных мест. Каждое прикосновение распаляло ее еще сильнее.
Сознание Анны Белль снова стало удаляться куда-то в серую бесконечность, но в то же время она отчетливо представила рядом с собой Андрея Петровича. Девушка закрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию, и почувствовала прикосновение горячих губ к своему телу. Он целовал ее всюду: в плечи, в шею – до самых кончиков пальцев ног. Ее волнение достигло предела, и она впервые в жизни испытала бесстыдную радость плоти, преодолевшей вершину страстного возбуждения… В блаженном изнеможении Анна Белль открыла глаза и увидела копию еще одной картины недавно умершего французского живописца Франсуа Буше – портрет Марии-Луизы О’Мёрфи де Буафейли, одной из фавориток короля Франции Людовика XV. Сама картина была написана с натуры в 1752 году – за три года до рождения Анны Белль, когда мадемуазель О’Мёрфи было всего четырнадцать лет. Этот портрет случайно увидел Людовик XV, воспылал к девочке страстью и добился того, что она стала его любовницей.
Алессандро Аллори. «Сусанна и старцы»
Анна Белль рассматривала это произведение искусства внимательно, как никогда раньше, чувствуя, что отзвуки угасающей страсти все еще пронизывают ее едва заметной дрожью, но уже ослабевают, покидая утомленное тело и улетая в портрет.
На мгновение ее отвлек странный звук. Анна Белль вздрогнула, увидев, как медальон, подаренный дедушкой, движется по каминной полке к самому краю, соскальзывает с нее и падает. Золотая цепочка некоторое время извивалась на каменном полу, как обезглавленная змея, а потом замерла.
Анна Белль поднялась с постели и взяла вещицу в руки. Медальон долго не открывался, а когда его створка откинулась, с миниатюры на девушку смотрело ее собственное, но какое-то незнакомое лицо. Вместо чистой, гладкой кожи и веселого взгляда карих глаз – морщины и измученные черты молодой женщины, запечатленной на почерневшем фоне бархатной гардины. Анна Белль положила медальон на тумбочку, вновь легла и потянулась в неге на шелковом белье.
Слегка прикрыв свою наготу одеялом, она засыпала под нежным дуновением ветра, залетавшего в распахнутое окно и шелестевшего занавесками. Едва различимый шепот прокрался в ее сознание, будто с улицы, откуда-то издалека:
– …Она как раз из коллекции Браамкампа… из спасенных… удивительная красота!.. что в свинцовом ящике… чудом ее довезли из Турку до Санкт-Петербурга…
Кто-то шептался по-русски. Анна Белль, освобожденная из рабства эмоций, еще раз взглянула на Марию-Луизу О’Мёрфи – и направила остатки затаившейся страсти, которая еще отзывалась в ней смутным любовным томлением, в сторону картины. Она передала Марие-Луизе излишки своей энергии, мысленно запечатав их в портрете на века.
Удовлетворенно вздохнув, Анна Белль закрыла глаза, засыпая и уже не пытаясь разобрать доносившиеся с ветром слова…Глава шестая
Не вершите судеб, люди,
Грязной, пакостной молвой.
В какофонии прелюдий
Не расслышать Дух Святой!
1
У полотна Франсуа Буше в Эрмитаже рядом с Анной Томилиной стояла пожилая женщина-реставратор. Они разглядывали картину 1752 года и тихо, чтобы не привлекать внимания экскурсантов, разговаривали между собой. – Какая прелесть! Как тонко… – шептала Анна. – Эта работа доставлена в музей в октябре тысяча семьсот семьдесят первого года. Она как раз из коллекции Браамкампа. Корабль «Фрау Мария» тонул несколько дней, и за это время кое-что удалось спасти. В основном из трюма выносили золото и серебро. Но прихватили и несколько картин. Вот одна из спасенных. – Удивительная красота! – восхищенно произнесла Томилина. – Да! С борта тонущего судна ее вывез местный рыбак. Он, очевидно, подумал, что в свинцовом ящике, где хранилась картина, лежат настоящие – в его понимании – ценности: монеты, слитки… Поэтому, увидев картину, он сразу от нее избавился. Каким-то чудом ее довезли из Турку до Санкт-Петербурга…
– Одну минутку… простите… – Анна сжала голову руками. С ней что-то происходило, на лице застыло выражение изумления и страха. – У меня такое ощущение… как будто мы здесь не одни… – Она нервно огляделась, но экскурсионная группа уже перешла в другой зал и поблизости никого не было. – Нас кто-то подслушивает… идет волна… такая волна… от этой картины…
Реставратор с недоумением уставилась на нее.
– Ох, не обращайте внимания, – спохватилась Анна. – Простите. Это переутомление. Я должна встретить мужа…
Она резко повернулась и бросилась к выходу. Вихрем влетела в женский туалет, пересекла общее помещение, вбежала в кабинку и заперла дверцу. В ней вдруг проснулось дремавшее глубоко внутри животное начало и стало диктовать свои условия. Порыв сладострастия невиданной силы обрушился на Анну. Словно в той картине был запечатан вулкан чувств, которые выдерживались веками, бродили, как вино в бутылке с сургучовой пробкой, и вот теперь они вырвались наружу, захватив женщину врасплох. Она закрыла глаза, закусила губу до боли, чтобы не застонать, и прислушалась к себе, ощущая, как всепоглощающая первобытная страсть буквально пожирает ее изнутри. Вскоре сознание перестало фиксировать окружающее, исчезли ощущения меры, времени и контроля над собой. Страсть, брызнувшая из картины Буше, словно вирус, поразила ее организм. Анна прижалась спиной к стене кабинки, часто задышала, извиваясь и содрогаясь всем телом. Вырвавшийся стон перешел в короткий сдавленный крик, оборвавший действие яда вожделения, достигшее апогея. Женщина в изнеможении опустилась на пол.
Жизнь Артема Тарасова словно одна большая игра: он азартно играл в КВН и казино, в политику — баллотируясь в депутаты первого российского парламента, играл в детектив, уходя от преследований, когда его «заказывали» бандиты... Играл в бизнес, изобретая фантастические схемы «обналички» через уплату партийных взносов... Играл в аукцион, задумав вернуть в страну Малую российскую корону.В книге-исповеди первого советского легального миллионера есть все, что присуще авантюрному роману: детективная интрига, любовные страсти, азартные погони, секреты большой политики и бизнеса.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.