Тайны дворцовых переворотов - [69]
Обосновать опасения барон, естественно, не мог. Разве что указать на прекрасные отношения Елизаветы с фаворитом царицы да на две подозрительные «сентенции» в подписанном больной государыней 16 октября Уставе о регентстве, которые дозволяли Бирону в любой момент покинуть высокий пост и реорганизовать государственное устройство России по собственному вкусу. Еще раз процитируем оба важных пункта:
1. «…в таком случае, ежели… наследники, как Великий князь Иоанн, так и братья ево преставятся, не оставя после себя законнорожденных наследников, или предвидится иногда о ненадежном наследстве, тогда должен он, Регент… по общему… согласию в Российскую Империю Сукцессора изобрать и утвердить. И… имеет оный… Сукцессор в такой силе быть, якобы по Нашей Самодержавной Императорской власти от Нас самих избран был…»
2. «…ежели б такия обстоятельства… случились, что он правление Регентское необходимо снизложить пожелает, то мы на оное снизложение ему всемилостивейше соизволяем, и в таком случае ему Регенту с общаго совету и согласия… учредить такое правление, которое б в пользу нашей Империи… до вышеписанных наследника нашего уреченных лет продолжится могло»>{111}.
Итак, императрица Анна 6 октября доверила российскую державу маленькому Иоанну VI и 16 октября назначила к нему регентом Иоганна Бирона с фактически безграничными полномочиями, которыми тот и собирался воспользоваться, возведя на трон Елизавету Петровну в обмен на должность главы правительства и обещание (не обязательно осуществимое) помочь бракосочетанию дочери курляндского герцога с Карлом-Петром-Ульрихом Голштинским. Не окажи Миних Анне Леопольдовне медвежью услугу, все бы прошло гладко. Елизавета на законных основаниях воцарилась бы в России. Из министров вряд ли бы кто пострадал. А Брауншвейгская фамилия с августейшим младенцем в качестве частных лиц без затруднений уехала бы из России на родину Антона-Ульриха, в Германию.
Но получилось по-другому. 9 ноября 1740 года Миних арестовал Бирона. Да, жители Петербурга приветствовали отважное предприятие фельдмаршала. Они же не ведали, какой приятный сюрприз готовил для них ненавистный временщик. К тому же свержение тирана лично им не сулило ничего худого, в отличие от тех, кто это свержение произвел. Анна Леопольдовна, торопясь с подачи Миниха и Остермана выбить почву из-под ног Бирона и Елизаветы, плохо просчитала последствия явно неразумных действий, ибо ночной захват Летнего дворца поставил инициаторов антибироновского мятежа вне закона. Мать императора, вняв внушениям военачальника, победным утром 9 ноября вмиг превратилась из приватной особы в политическую фигуру первой величины и узурпаторшу.
Ведь это она, а не Елизавета пренебрегла нормами права и присвоила себе власть, которая ни по одному из вышеуказанных актов в ее руки попасть никак не могла. А что хуже всего, примечание о «ненадежном наследстве» из бироновского Устава благодаря активности Миниха и матери императора стало наполняться реальным содержанием. Первый переворот свершился. Если в ближайшие месяцы кому-нибудь захочется повторить подвиг фельдмаршала, тот затем смело сможет признать учрежденную покойной императрицей форму правления непригодной для России (три регента и два гвардейских возмущения в течение года – многовато даже для такого обширного государства, как российское) и, отталкиваясь от коварных строчек положения о регентстве, не выходя за рамки действующих законов, по собственному усмотрению «сукцессора изобрать и утвердить» под ту или иную властную модель. Конечно, для публики переворот останется переворотом. Вдаваться в замысловатые юридические тонкости обыватель не будет. Поэтому Елизавета Петровна до октября 1741 года прилагала максимум усилий, дабы спровоцировать, по крайней мере в столице, настоящую антинемецкую народную революцию. Не повезло. Вот тогда-то цесаревна и взяла курс на «вооруженное восстание», которое и осуществила через месяц. Тетушка очистила политический олимп от племянницы с той же легкостью, с какой большевики в 1917 году выгнали из Зимнего дворца Временное правительство Александра Керенского. А дальше события развивались по юридически безупречному сценарию. Манифест от 25 ноября 1741 года подчеркнул ущербность государственного управления при младенце-царе «чрез разные персоны и разными образы», чреватого внешними и внутренними «беспокойствами», «непорядками» и «разорениями».
Фактически манифест намекал на то, что тринадцатимесячное царствование Иоанна Антоновича под опекой двух регентов (с Елизаветой – трех) вполне подпадает под термин «ненадежное наследство» из Устава о регентстве, что дает право новому опекуну произвести реформу политической системы, не обеспечившей стабильность в стране. И спустя три дня Елизавета Петровна опубликовала второй манифест, которым видоизменила властную структуру в соответствии с положениями завещания своей матери, вновь вступившего в силу после автоматического аннулирования двух документов, подписанных год назад Анной Иоанновной>{112}.
По тестаменту супруги Петра Великого первым в очереди на коронацию в Москве стоял Карл-Петр Голштинский, второй – Елизавета. Однако подросток из Германии на 28 ноября 1741 года являлся протестантом. Поэтому в тот день дочь царя-преобразователя с полным правом провозгласила себя императрицей всероссийской (в манифесте от 25 ноября автор, вероятно, не без причины, не обмолвился о том, в каком качестве – главы регентского совета или императрицы – цесаревна принимает престол).
К Елизавете Петровне намертво приклеился ярлык «веселая царица». При этом ее правление считается одним из самых благополучных в истории страны: тогда были заложены основы современной системы образования и здравоохранения, созданы первый банк, университет и Академия художеств, от позиции России зависел финал любой военной, дипломатической или экономической акции европейского масштаба. На поле политической интриги российская государыня обыгрывала монархов-мужчин, а также других знаменитых дам той эпохи — фаворитку французского короля маркизу де Помпадур и австрийскую императрицу Марию Терезию.
Кто такие «боголюбцы», или «ревнители благочестия»? Как они оказались возле царя Алексея Михайловича? Какую роль в этой партии играл игумен Никон и почему именно он стал патриархом всея Руси в 1652 г.? Чем ему обязана Россия и за что вправе осуждать его? По чьей вине возник религиозный раскол? И, наконец, кто и как, исправив политические ошибки Никона, спас московское государство от большой беды, хотя и не смог уберечь от трагедии церковного размежевания? На эти и другие вопросы, опираясь на анализ имеющейся на данный момент документальной базы в различных публикациях и исследованиях, с привлечением при необходимости и архивных материалов, постарался ответить автор предлагаемой на суд читателя книги.
История России начала XX века – это история двух революций и стремительного преобразования государственного устройства империи из наследственной монархии в республику. В книге представлены политические портреты наиболее важных фигур Февральской революции, прослеживается шаг за шагом движение России к новому социально-политическому устройству. Автор пытается раскрыть тайну Великого Февраля, когда на месте старого режима возникло вовсе не то государство, о котором мечтали заговорщики.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
О заслугах Екатерины Великой во внешней и внутренней политике написаны десятки книг. Её сильная воля, государственный ум, лёгкий характер и хорошо развитое чувство юмора невольно вызывают симпатии. Но есть одна тема, которая раньше деликатно обходилась, а теперь о ней говорят и пишут даже с некоторым упоением. Тема эта — слабости императрицы, то есть фаворитизм, которым она, с точки зрения потомков, слишком увлеклась. Ни до ни после Екатерины «распутство не проявлялось в такой откровенно вызывающей форме».
Императора Петра I именуют Великим — имеются в виду его государственные преобразования. А вот в личной жизни вряд ли можно применить к «великому реформатору» этот эпитет. В любви его часто предавали, даже в самой сильной, самой неистовой — к Анне Монс, а ведь ради нее он постриг законную жену в монахини. Красавица безраздельно воцарилась в сердце Петра, однако не смогла удержаться на этом хрупком пьедестале. Он ее любил, она его — нет. Непростые отношения были у императора и с другими дамами его сердца. Как только он попадал в паутину сердечной привязанности, становился беззащитным и… неуправляемым.
История жизни наших самодержцев состоит из мифов и легенд. А больше всего мифов сочинено про императора Александра I. Документы, мемуары, воспоминания современников, легенды, анекдоты — и все про Александра Павловича. Его, вершителя судеб Европы, называли слабым и недальновидным правителем, и при этом — чрезвычайно честолюбивым, хотя трон для него был тяжелейшей обязанностью. Внезапная кончина императора привела к трагическим событиям и породила множество сплетен и легенд, о реальности которых спорят до сих пор — и дальше будут спорить, потому что счет спорщиков 1:1.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…