Тайны древних русов - [22]

Споры по части происхождения Дива начались не в наше время. Им столько же лет, сколько найденному списку «Слова о полку Игореве». Внимание исследователей привлекла строка: «Дивъ кличеть връху древа, велитъ послушати земли незнаеме». Исследователи сразу поняли, что имеют дело с каким-то мифологическим существом. Но с каким именно, в силу практически полной утраты исторической и мифологической памяти им было разобраться нелегко. Дело было решено просто: в соответствии с модным поветрием объяснять всё сплошь и рядом привнесениями со стороны.

Модные поветрия дуют уже третий век и порой напоминают нам иные сходные ветры, нагнетаемые всевозможными псевдоисследователями типа Данникена, объясняющего чуть ли не всё созданное на земле человеческим разумом привнесениями извне, из Космоса, от, так сказать, более разумных собратьев наших. Мы за модой гнаться не станем, потому что при тщательном подходе к предмету всегда находятся реальные причины его существования, реальные трактовки малопонятных вещей и т. д.

В русском же языке в корне «див» таится столько изначальных значений, что выискивать ему «потусторонние» объяснения нелепо и несерьёзно. «Диво» — это и чудо, и необыкновенное явление, и диковина; «дивий» — это и дикий, и жестокий, и неосвоенный, незаселённый — совсем как небо, не заселённое и не освоенное (имеется в виду людьми); «дивение» — это исступление, молитвенный экстаз; «дивитися» — это удивляться, поражаться, заражаться каким-либо чувством и, наконец, просто смотреть, глядеть, что можно делать лишь днём, при дневном небе, свете.

Имеется и ещё множество всевозможных слов и производных от рассматриваемого корня. У нас нет также основания отвергать возможность происхождения от индоевропейского «деиво» и таких основных в любом языке понятий, в том числе и в славянских, например русском, как «деяти», «деяние», «дей−» и пр. Ни о каких, разумеется, поздних заимствованиях речи быть не может, обойдёмся без самогипноза и постараемся избежать воздействия гипнотизеров внешних.

Итак, Див, Диво — изначальное славянское верховное божество, обладающее всеми соответствующими регалиями и способностями и, что особенно важно для понимания глубочайшей архаичности образа, дающее возможность любоваться всем поднебесным миром. Не занесённое, в отличие от богов античных или древнеиндийских, письменами на бумагу, оно со временем уступало место божествам более молодым, а скорее всего, своим же собственным ипостасям. То есть, божество оставалось тем же самым, но его уже превозносили (или кляли) под другим или другими именами.

Это небольшое отступление мы сделали для того, чтобы стало понятным, в какой степени сохранялось изначальное у разных народов и было ли оно у них изначальным или же попало к ним чуть-чуть — этак на тысячу, а то и на две-три тысячи лет — попозже. Ведь, что важно понять, народы, вышедшие из единого материнского индоевропейского лона, являются братьями. Но всё-таки одни «народились» пораньше, другие попозже, а третьи, возможно, так и оставались если не в самой материнской утробе, то где-нибудь поблизости от «мамаши» и, что пока для нас ещё совсем невероятно, возможно, были самим материнским народом.

Латыши, например, уже в большей степени исказили первоначальное звучание — их бог звался «дебес». Римляне звали божество «деус». А день у них назывался «диес», и здесь трудно на первый взгляд определить, что ближе к истоку — латинский вариант или русский «день», но то, что корень один, бесспорно. Древние исландцы своего бога, а точнее, богов, звали «тивар», лувийцы — «тивас», «тинат», хетты — «сиват». Последние формы уже совсем близки к славянскому «свет, свят», уходящему в ту же индоевропейскую древность, к тому же корню.

Слава богу, некоторые исследователи пока ещё не имеют смелости сообщить нам о том, что, дескать, «свет-свят» славяне позаимствовали от хеттов или лувийцев, хватает у этих «привносителей» благоразумия, ведь по их хронологии, славяне появились не раньше двух тысяч лет назад, а следовательно, с хеттами не соседствовали и заимствовать ничего не могли у вымершего к моменту их зарождения народа.

Не сходятся у этих «исследователей» концы и никогда не сойдутся, ибо схема их есть лжесхема. Что же касается славян и хеттов, скажем, то всё более или менее прояснится, если мы доберёмся до заключительной главы данного труда.

Не сразу узнаешь индоевропейского «деива» и в древнегреческом Зевсе, однако это всё тот же бог, в том же значении — «бог ясного неба». Зевс — божество негреческое, этого не отрицает ни один серьёзный учёный. В основе теонима корень «Зев», а «-с» это типичное позднегреческое окончание. Основная функция Зевса — «дарователь жизни». Мы знаем славянских божеств Жива, Живу, Зиву, также олицетворяющих жизнь. Славянские божества исконны и архаичны. Зевс — персонаж поздней мифологии, олитературенный «греками» архаичный бог. Генезис Зевса очевиден — верховный бог «древних греков» по своему происхождению славянин-рус.

Совсем не похож на «предка» римский Юпитер. Но и он всё тот же «деива», только с приставленным позади «патер», то есть отец: «Иу-патер», как говорили умбрийцы, соседи латиноязычных римлян. Вот как можно скрыться, оказывается. Но приставка «отец», как мы видели по основе мифа, не случайна: в древнеиндийском мы знаем Дьяус-питара — всё того же «отца небесного».