Тайны беларуской истории - [62]

Тогда с присущей им отвагой, избавив рутенский народ (populis Ruthenicis), земли и крепости от татарского и баскакского рабства, они подчинили своей власти все от моря Жемайтского (a mari Samagitico), называемого Балтийским (Balteum), до Понта Эвксинского, где [находится] устье Борисфена, и до границ Валахии (Valachiae), другой римской колонии и земель Волыни (Vоlіnіае) Подолии (Podoliae), Киевщины (Kijoviae), Северы (Siewer), а также степных областей вплоть до пределов Таврики и Товани (Towani) [места] переправы через Борисфен, а отсюда распространились на север к самой крайней и самой близкой к стольному граду Московии крепости [называемой] Можайском (Mozaisco), однако, исключая ее, но включая Вязьму (Wiazmam), Дорогобуж (Dorohobusz), Белую (Віеіа), Торопец (Toropetz), Луки (Luki), Псков (Pskov), Новгород (Novihorod) и все ближайшие крепости и провинции.

Впоследствии воинской доблестью расширив так владения их, они добыли корону с королевским титулом князю (principi) своему Миндовгу (Mindawgo), принявшему святое крещение. Но по смерти этого короля погибли как титул королевский, так и христианство, пока соседний христианский с нами народ польский (gens Polona), не вернул нас к святому крещению и высокому королевскому титулу, в год [от Рождества] Христа 1386. Он пригласил счастливо правящего здесь прадеда Священного Величества Вашего, блаженной памяти Владислава (Wladislavum), по-литовски (Litvanice) называемого Ягелло (Jagelonem), чтобы объединенная доблесть двух граничащих друг с другом народов усилилась в отражении общего врага имени христианского [то есть татар и московитов Орды]».

Вторая часть этого фрагмента описывает хорошо известные нам события: приход прусского короля Миндовга и создание им ВКЛ, освобождение земель от татар, расширение границ ВКЛ до ордынского Можайска, правление Ягайло.

А вот относительно первой части — явные нестыковки в эпохах. Гай Юлий Цезарь (100—44 гг. до Р. Х. ), покинувший этот мир задолго до рождения Христа, плыл в Британию, но невесть как оказался в Жемойтии, почему-то не стал возвращаться назад, осознав свою ошибку, а тут же взялся воевать с татарами Батыя и его баскаками. Античные реалии вдруг оказываются перенесенными в XIII век — на 1200 лет вперед!

Вполне возможно, что в античные времена римляне заходили на своих кораблях в восточную часть Балтийского моря и кое-где высаживались на берег. Но, во-первых, ни жемойтов, ни аукштайтов тогда еще не было. По мнению историков, жемойты и аукштайты отпочковались от латышей только в VIII—IX веках после Р. Х. и двинулись на юг — на территорию современной Летувы. До того восточных балтов там не было, а сами жемойты и аукштайты вообще не существовали. Так что, высаживаясь в античное время на территории Жемойтии, римляне никак не могли там встретить жемойтов.Как — аналогично — не могли встретить новгородцев на территории Ладоги — тогда еще финской и саамской.

Во-вторых, никакого культурного «наследства» римлян жемойты и аукштайты не демонстрировали: даже гончарный круг они впервые узнали только от беларусов-литвинов — после того как оказались в составе ВКЛ. Было бы странно: научить жемойтов латыни, но такой элементарной вещи, как гончарному кругу, не дать им. А кем этнически были жемойты до принятия «римского языка»? Напомню, что нынешний латышский этнос — наполовину финский.

И наконец, в воздухе повисает вопрос — откуда уже латыши (а не жемойты и аукштайты) узнали свой восточно-балтский язык: у них то Гай Юлий Цезарь не высаживался и латыни не учил.

Если оставить в стороне фантастические интерпретации Михалона Литвина, то «в осадке» у нас остается главное: некое древнее предание о том, что еще до Миндовга у нас появились выходцы из Священной Римской империи (то есть — из Центральной Европы, очевидно — с Балтики). Напомню, что в то время летописи именовали, например, германского императора Генриха VI (1190—1197), чьим отцом был император Фридрих I «Барбаросса», — Королем Римским (Rex Romanum).

Михалон Литвин указывает на важный исторический факт: само название «Литва» не является для нас исконным, а принесено сюда мигрантами из Центральной Европы. По его хронологии это произошло в начале XIII века, так как описание изгнания татар он совмещает по времени с принятием нами названия «Литва». Правда, объясняет это своей фантастической гипотезой: «Они [татары] были изгнаны оттуда родителями нашими италами (italis), которые после стали называться литалами (litali), потом — литвинами (Litvani)». Дескать, само название «Литва» происходит от названия «Италия».

Эта гипотеза не выдерживает никакой критики, так как в античную эпоху не было нации «итальянцев» и самой «Италии» (это поздние понятия), а в XIII веке не было в наших землях никаких «колоний итальянцев», которые бы «изгоняли татар». Само предположение о том, что первая буква «Л» в слове «Литва» является только сокращенным романским артиклем «La» («L’ltuania») — красивая, но ошибочная гипотеза Михалона Литвина.

Но кто же в таком случае к нам пришел из Европы, принеся с собой название «Литва»? О ком сохранились у нас отрывочные и смутные воспоминания, которые на свой манер истолковал Михалон Литвин?