Тайнопись - [156]

Секс — это доставлять друг другу удовольствие и, в свою очередь, получать удовольствие от того, что другому хорошо. И, по теории разумного эгоизма, всё время стараться делать так, чтобы партнеру было бы всё приятнее (тогда и твой выигрыш будет возрастать).

Секс без любви — обычное дело, живет и процветает, но вот любовь не в силах долго жить без секса — она затихает, глохнет, высыхает, в человеке включаются механизмы спасения, поиски новой любви. Говорят, что алкоголь — для человека, а не человек — для алкоголя. Работать, чтобы жить, или жить, чтобы работать?.. Секс для любви или любовь — для секса?.. Сразу и не ответишь.

Секс, как известно, бывает разный: хороший, плохой, холодный, горячий, интересный, скучный, серьезный, чистый, страшный, детский, дикий, грязный, мужской, женский… Он похож на воздушные часы, вроде песочных, которые регулярно переворачиваются чьей-то невидимой, но упорной рукой. Это — некая форма, переходящая в содержание, вроде наркотика. Он есть, и в то же время его нет. Что в нем принадлежит телу, а что душе — тоже не вполне ясно, поэтому его можно смело величать Телодуш или Душатель, нечто с задумчивыми глазами сфинкса и членом кентавра. Словом — загадка сфинктера…

Секс всё время меняется, как хамелеон, который сегодня никогда не будет таким, как вчера, а завтра не будет таким, как сегодня. При совмещении с любовью он творит добрые дела. Скрещенный с эгоизмом, он злобен. Сплетенный с ревностью — опасен. Соединенный с расчетом — смешон. А случка его с неразборчивостью грозит СПИДом и смертью.

Вот есть мнение, что мужчина и женщина равны и одинаковы. На самом деле они построены по разным меркам и канонам, по принципу антонимии, и не только в анатомии, где всё разное: поезд и тоннель, ключ и замок, чашка-ложка, гайка-винтик… Да что там ключи и гайки!.. Сам принцип различен в корне. Что мужчине хорошо — то для бабы смерть. У мужчин здоровый член — хорошо, у женщины лоханка — плохо. Если мужик долго кончает — это очень хорошо, а если женщина — то очень даже плохо. Если мужчине, чтобы найти партнершу, надо активничать, хлопотать, ухаживать, клеить, арканить, фаловать, кадрить, цеплять, угощать, угождать, приглашать, катать, веселить — словом, прилагать силы, время, деньги, то женщине надо только ответить: «да» или «нет», выбирая из предложенного. Поэтому мужчина опять, как всегда, в проигрыше: невозможно же начинать осаду каждой симпатичной особи, вечно хлопотать и суетиться. Зато женщине откликнуться на призыв особых усилий не представляет — достаточно просто кивнуть или молча показать глазами: «Да».

Некрасивых женщин много, потому что красота имеет своим законом гармонию, которую любой волосок может разрушить. Некрасивых мужчин нет, потому что их судят по другим канонам. Ни симметрии, ни гармонии от них не требуется — даже наоборот. Лишь воля, твердость, мужественность. Если этого нет, говорят, что мужчина невзрачен.

В разные периоды в женщинах сводят с ума разные вещи. В детстве — лица, влюбляешься в красоту: сам еще чист. В юношестве — груди, губы, пальцы: то, что видно, что может быть объектом ночных мечтаний. Потом — бедра, ноги: то, что можно мять, лапать, трогать. В зрелости могут добавиться всякие изыски, вроде пальчиков ног, мочек ушей, заушин, век, ноздрей и прочих мелочей. К полной зрелости начинают по — настоящему волновать сочные ягодицы и преследуют до самой смерти, хотя образ вульвы витает всегда, как божья кара иль благословенье.

Мужчина инстинктивно пропускает женщину вперед не только для того, чтобы лишний раз полюбоваться на неё сзади, но и чтобы заслонить, защитить её. Недаром древнейшая «звериная» поза» — самая верная, удобная и безопасная: женская особь целиком управляема и в то же время недосягаема для других, что немаловажно при всеядности самки. Впрочем, самка в природе — всегда в выигрыше: она знает, что её возьмет сильнейший, победитель. И ей, в принципе и по большому счету, всё равно, кто это будет. А у людей это далеко не всегда совпадает.

Вечером в центре пристал веселый мулат с карточкой девушки:

— Рашен гёрл! Вери гуд! О-ля-ля! Олия!

Я жестами показал, что мне не надо, что сегодня уже был с женщиной. Мулат вздохнул и развел разноцветными кистями рук:

— Драствуи! Олия — вери, вери гуд!

— Ладно, пошли.

В жаркой комнатке с цветными занавесками сидит миловидная и серьезная девушка в мини-сарафане. Аккуратно причесана, похожа на отличницу. Мулат что-то сказал ей по-испански и вышел, прикрыв дверь. Она тихо и вежливо спросила:

— Орал? Анал? Хенд? Южил? Комплекс?

— Тебя тут не насильно держат? — спросил я, косясь на шумные разговоры в передней.

— Нет, я здесь часто работаю. Здесь спокойно, тихо… Я сперва подумала, ты из Италии или еще откуда, — не особо удивилась она родному языку.

— А ты сама откуда?

— Я?.. Оттуда… Из Союза…

В глазах — грусть, усталость, покорность. Поболтав немного, я хотел уйти, но она тихо попросила:

— Подожди… Посиди чуть-чуть… Поговорим… Скучно…

«Чуть-чуть» растянулось до полуночи. Мулата приходилось отгонять кредиткой. Он сообщал из-за двери, что его устраивает только кеш, а банкомат за углом. Я отвечал ему, что пока клиент не кончил, с него никто не имеет право требовать оплаты, а этого еще не произошло. Мулат недоверчиво переспрашивал из-за двери, Оля отвечала по-испански, что да, правда, еще нет. Тогда он с ворчанием пропадал, а мы продолжали заниматься оздоровительными упражнениями, какие сам бог велел делать на морском курорте, а в перерывах вспоминали «Кавказскую пленницу», «Мимино» и мороженое за 7 копеек.