Тайное тайных - [18]
Спокойно дышала скотина во дворах; тоже, если не идет в хлев, – к добру, к ясности. В одной избенке мельтешил жировик>27, там вдова шинковала, но пили там тоже тихо, будто больше для сна. В окне Мартын увидал мужа Елены, начетчика Скороходова; он уговаривал соседа идти домой. Мартыну захотелось выпить, но кто ему поверит в долг. И тогда он озлился, выругался и пошел к скороходовской избе. Он перелез палисадник, черемуха хлестнула его по горячему лицу, он поднялся на завалинку. Плахи завалинки качались (землю, чтобы не прели бревна, выкинули от плах и стен), пазы пахли мхом, а изба, вся наполненная месяцем, пахла хлебом и человеком. Елена лежала на кровати, и пухлые руки ее свешивались до полу, словно ловя косы. Ребенок, посвистывая носом, спал на голбце. Месяц ушел за облако, и Мартыну было приятно видеть темное жерло избы. Только еще сильнее пахнуло оттуда человеком.
– Экая сыть>28, – уныло сказал про себя Мартын, плюнул в выставленную на росу крынку и пошел обратно.
Парни и девки расходились по домам. Девки зыбались>29 чреслами, шел от них плотный запах кислого хлеба, а парни словно спали.
Мартын остановился перед молельней; прямой раскольничий крест скосился от древности. Мартын в бога не верил, и ему казалось, что все верующие притворяются, но сейчас он обидчиво сказал:
– Видно, и бог-то тоже спит. У одного меня, што ли, сердце-то ныть обязано…
Безгромовые зарницы мелькали над белками>30, беззвучно качались камыши, и выпрыгнувшая из воды рыба словно растаяла в воздухе.
Мартын сидел на заплоте, он веревкой перехватывал матицу, чтобы потом попытаться с лошадью вместе потянуть и выпрямить покосившиеся ворота. Мимо прошел Антип Скороходов; он был сильный плечистый мужик, в проседь, картуз низко сидел над длинными, словно огурец, ушами. Отойдя несколько шагов, Антип остановился, подумал и одернув пиджак вернулся к Мартыновым воротам.
– Мартын, я ведь тебя, как птицу, могу с заплота стряхнуть, – сказал он, положив крепкие волосатые руки на бревна.
– А стряхни, – нехотя сказал Мартын, – может, ворота выпрямишь. Мышь скирдой не задавишь.
Скороходов повернулся к нему спиной и сказал, глядя на озеро:
– Колдуешь все… деревню обещаешь затопить…
Мартын озлился и закричал:
– Кабы да мне грамоту да обученье, я бы вас, толстопузых чертей, всех превзошел. Ты вот начетчик, писанье наизусть выучил, почему ты понять не можешь, что деревню-то зальет. Вот к брюху бабищи твоей подойдет, тогда и засикильдите>31.
– Ну! А ты, Мартын, старайся, старайся.
Он наклонился к нему, огляделся по сторонам, и на висках у него покатился пот.
– Ты вот по горам стал похаживать, а я тебя понимаю… На воде-то ты глаза отводишь, а главная мысль твоя – метал. Я тебе без хитрости: бери меня в пай на золото. Работников наймем, брата пошлю, сам все дела буду вести, как по ниточке.
В горах там вокруг прииска. Были когда-то прииска и в пустынной соседней долине Талас, куда бежали потоки с ледников. Из таких сел, вроде Ильинского, на прииска народ больше уходил зряшный, пустой, у которого с хозяйством ничего не выходило. «В метал пошел» – было вроде ругани. По правде сказать, богатеями с приисков и стараний не возвращались.
– О золоте не спишь, а того, леший, не поймешь, что скоро, месяц, два али раньше, деревню затопит.
Антип погрозил толстым волосатым пальцем:
– Мартын, не хитри. Говорят тебе: в пай пойду.
Глядя ему вслед, трудно было понять – поп ли это, купец или знахарь. Пиджак длинный, волосы тоже длинные, в одной руке пук травы и кореньев, а в другой кнут.
Мартын разозлился на ненужные мысли и на то, что подумал: «Хорошо бы с ним в пай. Елену будешь каждый день видеть». Он кинул нагретую солнцем веревку на землю, погрозил кулаком воротам:
– Вешаться на такой махине только! Поглядел на горы.
«Сам уплыву, тони все барахло, а не пойду». Но через день он взял лопату – и пошел.
В Святом Овражке пучки уже подсохли; ему захотелось есть. Он остановился, подумал, не вернуться ли ему домой за хлебом. В кустах рядом треснул сучок, кто-то фыркнул. Мартын раздвинул кусты и увидал обвитое паутиной лицо Антипа Скороходова. Скороходов был тоже с лопатой, руки его беспокойно перебирали черень>32, а фигура была строгая, и голову он держал немного набок, словно читал молитвы.
– Дай, думаю, посмотрю, где это ты метал, Мартын, роешь.
И он осторожно вздохнул.
– Пойдем, чего тебе за мной следить, – сказал Мартын. – Хлеба ты не захватил?
Антип указал на оттопыренную пазуху, Мартын кивнул и пошел вперед.
Болотце было сплошь залито водой. Вода, видимо, не успевала испаряться и, несколькими струйками теряясь в траве, искала выхода в долину.
– Видишь, – указал Мартын. – Ну?..
И по губам Антипа Мартын понял, что думает он совсем иное и едва ль видит воду и думает о ней. Из кармана у него торчал завернутый в тряпку нож, и нож-то особенно разозлил Мартына.
– Долго мне еще с вами, дураками, возиться! Понимаешь?
