Тайное братство - [9]

Уилл облегченно вздохнул. Овейн не отстранит его от турнира. Победа ему нужна не меньше, чем самому Уиллу. Это пустая угроза.

Овейн внимательно разглядывал рослого крепкого мальчика в пыльной тунике, который стоял перед ним, дерзко вскинув голову. Неровно подстриженные темные волосы свисали на лоб, чуть прикрывая зеленые глаза, что придавало ему заговорщицкий вид. Была во всем облике подростка некая взрослая напряженность, твердость в лице, несвойственная возрасту. Овейн поразился, насколько мальчик стал похожим на своего отца. Такой же ястребиный нос, те же манеры. Бесполезно воспитывать его угрозами и наказаниями, как делают другие рыцари со своими подопечными. Именно поэтому Овейн, к его досаде, никогда не мог долго сердиться на Уилла.

Он бросил взгляд на разделяющую солар деревянную ширму, затем снова на мальчика. Через секунду поднялся и повернулся к окну.

Затянувшаяся тишина вновь всколыхнула в Уилле тревогу. Он редко видел Овейна таким задумчивым, таким зловеще молчаливым. «Может быть, я ошибся и наставник исключит меня из участия в турнире? А может, и того хуже… может быть… Неужели изгнание?..»

Прошло несколько минут, показавшихся Уиллу бесконечностью, прежде чем Овейн повернулся к нему.

— Я знаю, Уильям, о произошедшем в Шотландии. — Он видел, как мальчик распахнул глаза и отвел взгляд. — Если ты хочешь загладить вину, то выбрал плохой путь. Что сказал бы отец о твоем поведении? Мне бы очень хотелось похвалить тебя, когда он вернется со Святой земли, а не говорить о своем разочаровании.

Уилла как будто ударили в живот. Из легких ушел весь воздух, закружилась голова.

— Откуда?.. Откуда вы знаете?

— Твой отец рассказал перед тем, как отбыть на Святую землю.

— Он вам рассказал? — проговорил Уилл слабым голосом. Опустил голову, затем снова вскинул.

— Я прошу вас, сэр, назначить мне наказание и разрешить удалиться.

Овейн в очередной раз удивился. Мальчишеская слабость покинула Уилла так же быстро, как появилась. Он стоял, стиснув зубы, на виске пульсировала жилка. Рыцарь узнал эту твердую решимость. Точно таким запомнилось ему лицо Джеймса Кемпбелла, когда он советовал ему не отправляться в Акру. Джеймс не был крестоносцем и имел троих детей: кроме Уилла еще двух дочерей, — а также молодую жену в Шотландии. Но отец Уилла отказался последовать совету Овейна.

— Нет, сержант Кемпбелл, ты не можешь удалиться. Я не закончил.

— Я не хочу говорить об этом, сэр, — тихо произнес Уилл. — Не хочу!

— Мы не будем говорить о событиях в Шотландии, — спокойно сказал Овейн, снова садясь на скамью, — если ты начнешь вести себя как надлежит сержанту. — Он внимательно посмотрел на мальчика. — У тебя острый ум, Уильям. А твой энтузиазм и способность к обучению на турнирном поле достойны похвалы. Но ты не желаешь сосредоточиться на выполнении основных правил нашего ордена. Ты думаешь, святой Бернар написал устав для своей забавы? Нам всем нужно прилагать усилия к достижению предписанных им идеалов в соблюдении порядка, чтобы быть достойными воинами Христа на земле. Уметь хорошо сражаться недостаточно. Бернар говорит, что бесполезно бороться с внешним врагом, пока не победишь того, кто сидит внутри тебя. Ты понял, Уильям?

— Да, сэр, — отозвался Уилл. Слова наставника задели что-то глубоко внутри.

— Ты не имеешь права пренебрегать уставом, полагая его бессмысленным и скучным. Уильям, ты должен выполнять его всегда, а не только когда захочется. Если не научишься дисциплине, тебе не будет места в ордене. Ясно?

— Да, сэр Овейн.

Рыцарь удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. — Он взял один из лежащих на столе свитков. Развернул пергамент, расправил ладонью. — Тогда слушай: тебе предстоит нести мой щит на переговорах между королем Генрихом[4] и магистром де Пейро.

— Король? Он прибывает сюда, сэр?

— Через двенадцать дней. — Овейн поднял глаза. — Визит частный, так что говорить об этом запрещено.

— Даю слово, сэр.

— А до тех пор в наказание за пренебрежение сегодняшними обязанностями ты назначаешься на конюшни. В дополнение ко всем остальным работам. Это все, сержант. Разрешаю тебе удалиться.

Уилл поклонился и направился к двери.

Секунду спустя Овейн его окликнул:

— Уильям.

— Да, сэр?

— Не советую впредь испытывать мое терпение. Ты привык воспринимать мои угрозы не очень серьезно, но предупреждаю: еще одно нарушение, и я без колебаний изгоню тебя из прицептория и с позором отправлю домой к матери. Гони прочь искушение. Ибо, как сказано в Писании: «Не смотри на вино, как оно искрится в чаше. Впоследствии, как змей укусит, оно и ужалит как аспид».[5] Понял?

— Да, сэр.

Проводив глазами Уилла, Овейн устало потер лоб.

— Ты слишком снисходителен к мальчику, брат, — произнес появившийся из-за деревянной ширмы высокий рыцарь с жесткими седыми волосами и кожаной повязкой на левом глазу. Он приблизился к Овейну с пачкой пергаментов в руке. — Это большая честь — нести щит тамплиера. Еще большая с учетом обстоятельств. Так что наказание скорее похоже на награду.

— Возможно, ответственность удержит его от опрометчивых поступков, брат.

— Или побудит совершить еще более тяжкие. Боюсь, Овейн, привязанность к мальчику тебя ослепила. Ты ему не отец.