Тайное братство - [14]

Уилл прищурился:

— Опять? — Он поднял меч. — Отлично. Тогда ты госпитальер.

Гарин сплюнул на землю и фыркнул. Рыцари ордена Святого Иоанна Иерусалимского, основатели лечебниц для пилигримов, ожесточенно соперничали с тамплиерами. Оба воинствующих ордена состояли из благородных христиан, сражающихся за веру, но это не мешало им враждовать из-за земель, конкурировать в торговле и прочих делах.

Уилл сделал выпад. Гарин увернулся и нанес ответный удар. По голове. Пригнувшись, Уилл отбил меч.

— Стоп!

Тяжело дыша, мальчики разошлись. К ним прошагал рыцарь-наставник. Мантия внизу была заляпана грязью.

— Де Лион, ты забыл о цели поединка: не убить противника, а разоружить.

— Извините, сэр. — Гарин наклонил голову. — Удар получился неточный.

— Вот именно, — согласился рыцарь.

На месте отсутствующего глаза у него находилась потертая кожаная заплатка, но взгляд от этого не казался менее твердым.

Рявкнув: «Продолжайте!» — рыцарь вернулся к краю поля, где стояли в ряд шестнадцать мальчиков, ровесников Уилла и Гарина.

В ордене мастерству сражаться на мечах обучали далеко не всех сержантов. Многие никогда не станут рыцарями. Это будущие повара, кузнецы, портные и конюхи в многочисленных прицепториях и командорствах. Рыцарями ордена могли быть только мальчики из благородных семей, дети рыцарей. К восемнадцати годам они должны полностью подготовиться к битвам. Цикл из трех основных предметов, которым обучали в средневековой школе, так называемый тривиум — риторика, грамматика и логика, — для этих сержантов считался не главным. Единственное, что требовалось знать наизусть, — это все шестьсот пунктов устава. В итоге к пятнадцати годам мальчики умели скакать верхом во весь опор, со щитом и в доспехах, но редко кто мог написать свое имя. Уилл и Гарин были исключением.

Подняв видавший виды меч, Уилл повернулся к Гарину. Тот попробовал атаковать. Уилл увернулся от первого выпада, но с помощью серии коротких колющих ударов Гарин заставил его попятиться. Уилл отбил атаку, и они сошлись снова. Скрестив мечи, напирали друг на друга, не желая уступать ни пяди. Изо рта в воздух поднимался белый пар. От постоянного перемешивания ногами грязь превратилась в черную слизь. Издав воинственный возглас, Уилл сделал выпад. Неожиданно Гарин поскользнулся и начал падать. Уилл быстрым движением выбил у него меч и приставил острие своего к горлу. Сержанты на краю поля одобрительно зашумели.

Рыцарь-наставник утихомирил их резким взмахом руки.

— Бой похвалы недостоин. — Он посмотрел на Уилла и Гарина. — Покиньте поле.

Уилл убрал меч и подал Гарину руку. Тот поднялся и нашел свой меч. Они, в промокших рейтузах и туниках, побежали к краю поля.

Рыцарь-наставник повернулся к сержантам:

— Кемпбелл защищался слабо, хотя открытая атака де Лиона была беспорядочной и легко предсказуемой. — Он строго посмотрел на Уилла. — Не следовало прибегать к такому грубому приему, которым ты побил де Лиона. Одна сила, и никакой техники. Но по крайней мере ты использовал преимущество в территории. — Рыцарь перевел взгляд на Гарина. — А ты, де Лион, я вижу, вообще на ногах держаться не можешь. — Гарин собрался ответить, но рыцарь махнул рукой двум сержантам: — Брокарт и Джей. Займите их места.

— Твой дядя в обычном настроении, — проговорил Уилл, разминая усталые мускулы.

— Наверное, переживает насчет завтрашней встречи. — Гарин повернулся к Уиллу. — Я слышал, ты тоже там будешь.

Уилл не ответил. Достаточно ему наказаний. С утра чистил стойла, потом седла до блеска. Потом еще идти чинить паруса и снасти. Мозоли на руках не проходят.

Гарин наклонился ближе и понизил голос:

— Со мной говорить можно. Я тоже понесу дядин щит.

Уилл слабо улыбнулся.

— Извини, но Овейн строго наказал никому об этом даже не заикаться.

— Мой дядя тоже. Но сегодня утром он вспомнил о твоем предполагаемом присутствии и почему-то рассердился. — Гарин виновато посмотрел на Уилла. — Ему вроде не нравится, что тебя назначили участвовать в таком важном деле.

Уилл бросил взгляд на угрюмого рыцаря, показывающего сержантам на поле прием боя. Жак де Лион, отставной командор тамплиеров, сражался с мусульманами в битвах при Хербии и Мансуре. На первой лишился глаза от удара сабли мамлюка, а на второй погиб почти весь его отряд, три сотни братьев-рыцарей. В Нью-Темпле сержанты прозвали его Циклопом. Но это прозвище следовало произносить шепотом, потому что, по слухам, сержант, в последний раз осмелившийся произнести его открыто, теперь кормит мух в далекой деревне в шести лигах от Антиохии.

— Что бы я ни делал, твоему дяде все не нравится.

— Но мне сейчас от него тоже досталось, — пробормотал Гарин. Он принялся грызть и без того обкусанный ноготь, наблюдая, как два сержанта кружат по полю друг против друга. Гарин снова посмотрел на Уилла. — Будь поосторожнее. Он сказал, если ты еще раз нарушишь устав, тебя изгонят из ордена. Говорил очень уверенно.

Сержанты на поле наконец сошлись. Брокарт, пониже ростом, с криками отбивался от неуклюже наседающего Джея. Затем треснул его по бедру концом меча.

— По крайней мере мы сражались лучше, — сказал Уилл, когда сержанты бросили мечи и взялись бороться.