Тайники души - [2]

– Ты игнорируешь этих сплетников, не так ли, лапочка? – прошептала она. – Я обычно поступаю так же. Если ты ведешь себя немного странно, то прослывешь глупышкой и все оставят тебя в покое.

Тетя Бетти напоминала мне ручного попугая. Ее нос торчал совсем как клюв, и везде, куда бы она ни пошла, она суетилась, словно маленькая веселая птичка. Тетя была пышечкой совсем небольшого роста. Ее макушка, увенчанная пушистыми седыми волосами, едва доставала мне до подбородка, а я сама была никак не выше среднего роста.

В отличие от остальных горожанок ее возраста, которые выглядели как старые серые вороны, тетя Бетти всегда одевалась в яркие наряды и была похожа на редкую тропическую птицу.

Сегодня, например, на ней было платье с цветочным рисунком, белые кружевные перчатки и широкополая соломенная шляпа, которая была бы более уместна на празднике Дня независимости США, чем промозглым ноябрьским днем на похоронах зятя.

Я иногда видела, как тетя в розовом халате и шлепанцах выгуливает одноглазую собаку или в мужском твидовом костюме прохаживается по саду.

Сэм всегда за глаза называл ее тетя Батти[2], добавляя при этом: «У нее на чердаке завелись мыши», и многозначительно крутил пальцем у виска.

Свекор дал мне строгий наказ избегать компании тети Бетти.

– Никого не касается, откуда ты и где твои корни, – сказала наконец тетушка, выпустив мою руку.

Затем с огромной плетеной сумкой на плече она стала кружить вокруг обеденного стола в гостиной, напевая «Радуйся, мир!»[3], и, пачкая перчатки жиром и рассолом, попутно заворачивала в салфетки куриную ножку, пару маринованных огурцов и кусок кекса с пряностями. Затем сложила все в сумку и, улыбнувшись, заявила:

– Потом перекушу…

Наконец мистер Грир и преподобный Дилл отошли от стола, продолжая спорить, что же следует делать с поместьем Сады Уайаттов.

Я облегченно вздохнула и положила вилки.

– Вам налить кофе, тетя Бетти? – спросила я, когда та перестала наполнять свою сумку.

– Нет, спасибо, лапочка. Он же выльется из сумки прямо на твой прекрасный чистый пол! – Она засмеялась, как нашаливший ребенок, и я тоже не могла сдержать улыбку. – Кстати, – добавила тетя, – никто не зовет меня Бетти, разве ты не знаешь? Вот уже много лет меня называют Батти. Люди всегда меняют свои имена после встречи с Богом: Абрам стал Авраамом, Сари – Сарой, Яков – Иаковом… – Тетушка сделала паузу, чтобы понюхать фаршированное яйцо, прежде чем добавить его к своей коллекции. – Ты знаешь, я тоже видела Бога. Я поняла, что это Он, по Его глазам. – Она опять сжала мою руку и приблизилась, шепча: – У Бога очень добрые глаза.

Однажды в Кентукки я слышала, как баптистский проповедник рассказывал о том, что взор Господний охватывает всю землю, поэтому всегда представляла себе глаза Бога усталыми. Но, думаю, они могут быть усталыми и добрыми одновременно.

Тетя Батти встала на цыпочки, обозревая гостиную, полную народа, затем кивнула головой, указывая на группу женщин, собравшихся на веранде.

– Ты знаешь, о чем сплетничают эти старые курицы? Они рассказывают, как были шокированы, увидев меня на похоронах Фрэнка. Вообще-то он был моим женихом, до того как моя сестра Лидия вышла за него замуж. Они думают – я затаила обиду, но знаешь что? У меня был ангел-хранитель, приглядывавший за мной. Именно поэтому я избежала участи стать женой Фрэнка Уайатта: мне помог мой ангел. – Тетя снова засмеялась и бросила в бездонную сумку кусок бисквита с присыпкой. – Ты ведь вышла замуж за моего племянника Сэма, не так ли?

У меня вдруг встал ком в горле, будто там застряла персиковая косточка, и мне пришлось судорожно сглотнуть, прежде чем я смогла ответить:

– Да… м-м-м, но он умер, тетя Батти. Сэм умер год назад, помните?

Глаза тетушки наполнились слезами, взгляд устремился вдаль…

– У моей сестры Лидии было трое сыновей: Мэтью – самый старший, затем Сэмюель и младший – Уилли. Бедный малыш Уилли умер в 1910 году, да? Или в 1911-м… Я всегда была забывчивой.

Рукой, затянутой в перчатку, тетя отвела в сторону кружевные занавески и указала на моих троих детей, играющих на заднем дворе.

– Кажется, только вчера сыновья Лидии бегали по двору совсем как эти малыши…

Джимми, Люк и Бекки Джин не могли усидеть на месте в строгой воскресной одежде, и я наконец разрешила им переодеться и пойти поиграть. Мне было все равно, что женщины будут сплетничать у меня за спиной, не одобряя того, что дети играют через час после похорон деда.

– Это мои малыши, – ответила я, – мои и Сэма.

– М-да… Ты сама еще совсем дитя! Слишком молода, чтобы быть матерью, а тем более вдовой. Бедный Сэмми. А теперь вот и его отца не стало… Да, дела… Ну что ж, тогда выходит – я твоя ближайшая родственница во всем Дир Спрингсе!

Женщина покачала головой, и черная сетка, которую она приспособила вместо вуали, прикрепив к соломенной шляпе куском клейкой ленты, отвалилась и упала на пол.

– Говорят, этот дом заколдован, а может, на нем лежит проклятие. Одна трагедия за другой – и так многие годы… Сначала умер малыш Уилли, затем мы попрощались с молодым Мэтью, потом моя сестра последовала за младшим сыном… Но все они умерли не просто так! И мне не важно, что говорят люди, дорогая!