Тайник Великого князя - [7]
Олег внимательно слушал, удивляясь тем совпадениям, в частности, связанным с ташкентскими знакомыми Ольги, о которых он даже предположить не мог раньше.
– А знаешь, Неля, что я тебе хотел сказать? Как-то не так давно, как ты можешь подумать, но где-то еще до горбачевской перестройки, я несколько раз ездил в твой любимый Ташкент в командировки. Меня тогда очень судьба иконы одной интересовала, а следы ее вели как раз в Узбекистан. Так вот тогда-то я и узнал о Великом князе Николае Константиновиче Романове – дяде царя Николая Второго, о котором ты сейчас вспомнила. Будет время, подробней поговорим об этом. Уверен, что ты об этом знаешь не меньше других, а скорей всего гораздо больше. У меня там, в Ташкенте, довольно много важных встреч было, да и с интересными людьми познакомился, добрыми, открытыми, всесторонне образованными. И сам город на меня очень хорошее, яркое, солнечное даже, впечатление произвел – современный, красивый, светлый, сказка Востока, да и только, – перекрикивая изо всех сил очередной раз прозвучавший припев «Ты ж мене пидманула…», перегнувшись через стол, сообщил Олег. – И, кстати, многие фамилии из тех, что ты довольно часто вспоминаешь, встречались тогда мне тоже. Так что ты вполне могла бы быть моим консультантом по этому вопросу. Так ведь? Учти, что это дело, мы его вместе с моей женой ведем, еще далеко не окончено. Так что работы у нас в этом направлении, можно сказать, непочатый край.
– Ой, как хорошо. Ты даже не представляешь, как все это интересно. Но таких историй про ташкентских жителей, в том числе про господ ташкентцев, как я их называю, относя к их числу и Николая Константиновича Романова, и его жену Надежду фон Дрейер, и, конечно, небезызвестного Александра Федоровича Керенского, жившего в Ташкенте на улице Гоголя, да и брата Верховного главнокомандующего генерала Лавра Корнилова, который после революции был военным стратегом у басмачей, и многих других, намного больше меня знает моя мама. Она, кстати, была с некоторыми их родными и близкими довольно хорошо знакома. В том числе прекрасно знала многих живших там немцев, после крушения Союза уехавших на свою историческую родину. Не зря же ее называли ходячей энциклопедией ташкентской жизни. Вот почему я и хотела тебя с ней познакомить. Тем более, зная, что родственники вашей жены тоже там когда-то жили. Наверняка у них много общих знакомых найдется. А вы, наверное, Олег Павлович, совершенно о другом подумали, когда я вам про нее сказала, так ведь? Ну, уж проявите смелость, скажите, что так. В этом как раз я ничего зазорного не вижу. Нормальная реакция нормального семейного человека. Если бы все к семье так относились, как вы…
Не бойтесь, Олег Павлович. Я же предупредила еще в Вене, что я девушка очень удобная, не навязчивая, не вредная и не приставучая, толерантная, как сейчас говорят. Если надо – приду, не надо – не приду. А мама моя вам, уверена, очень понравится своими бесконечными рассказами о прошлом. Она очень любит слушателей и прекрасно готовит. А что касается вашей жены, то, будьте уверены, она-то уж обо мне ничего и никогда не узнает. И о нашей дружбе с вами не догадается. От меня, уже точно, никогда и никто ничего не услышит и не узнает. Неля в этом плане – могила. Так что не сомневайтесь, Нелли вас не пидманула и не пидвела, как поют нынче в этой корчме гарни хлопци з Украины.
– Да, дорогая Неля, – вновь перекрикивая голосистых парней, прокричал через столик Олег, – ты даже не представляешь, как дорого стоят твои слова. Молодец! Вовремя все просчитала и вовремя меня предупредила. А то я на самом деле испугался и хотел, если честно, поговорить с тобой именно об этом. Ну, слава богу, ты камень с моей души сняла. За это даже стоит отдельно выпить. Давай? Хороша сегодня горилка, аж за душу берет и, главное, к месту.
– Пока ты, Олег, заказываешь фруктовый салат, я тебе пару стихотворений модной поэтессы, даже четверостиший, чтобы не наскучить, прочту. Ладно? Ну, хорошо. Вот, например:
как, нравится?
Или вот еще:
а как ты к этому отнесешься?
– Знаешь, моя дорогая, что-то у тебя, видно, со слухом не слишком хорошо. Признаюсь, мне не очень, мягко говоря, нравятся такие поэты или поэтессы и их сочинения. Потом ты свои четверостишья подобрала в каком-то одном ключе, с определенным подтекстом, что ли. Вот, например, из второго отрывка мне нравятся только две последние строчки. Но, насколько я знаю, они написаны еще в дни моей молодости и далеко не тем автором, которого ты цитируешь, а выдающимся советским бардом, прекрасным журналистом и актером Юрием Визбором, с блеском сыгравшим к тому же небезызвестного тебе партайгеноссе Мартина Бормана в «Семнадцати мгновениях весны», если, конечно, мне память не изменяет. Кстати, каким был на самом деле один из главных военных преступников, заочно осужденный Нюрнбергским трибуналом, и как он выглядел в жизни, думаю, мало кто знал и знает. Наши люди представляют его себе с лицом Визбора. Это так же, как Брежнев, как мне рассказывали, чуть ли не до конца дней своих считал, что Штирлиц – реальный персонаж. Ладно, наш фруктовый коктейль уже принесли, и чем читать такие «замечательные» стихи, нам лучше с тобой выпить теперь хорошего коньячку в завершение нашей великолепной интересной и содержательной сегодняшней встречи.
Проклятая икона, принадлежавшая, согласно легенде, самому Емельяну Пугачеву.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но давно утраченная.Теперь след этой потерянной реликвии, похоже, отыскался… И путь к иконе ведет в прошлое Ольги, во времена ее детства, проведенного в тихом южном городе.Однако чем ближе Ольга и ее муж, смелый и умный журналист, подбираются к иконе, тем яснее им становится — вокруг бесценной реликвии по-прежнему льется кровь.Проклятие, довлеющее над «Спасом», перестанет действовать, только когда он вернется к законным владельцам.Но до возвращения еще очень далеко!..
«Ангел смерти» – метко назвал следователь юную Марину…Ее жизнь – жизнь тихой, скромной, «домашней девочки» – студентки внезапно превратилась в ад.Все, с кем она встречается в последние дни, гибнут при загадочных обстоятельствах…Но что может быть общего у незаметного старика-пенсионера, парня из автосервиса, бандитов-«братков»?Возможно, это совпадение?Но чем дальше, тем яснее становится следователю – таких совпадений не бывает…
Война НАЧАЛАСЬ, – и остановить ее уже невозможно.Бешеные деньги платятся за "жареную" информацию о нелицеприятных делишках и старых грешках лидеров государств "ближнего зарубежья", – но журналисты рискуют заплатить за бойкие разоблачения СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНЬЮ.Поднял голову международный терроризм, – и взрывы самоубийц – "смертников" гремят уже по всей Европе.Скоро ВСЯ ПЛАНЕТА превратится в сплошную "горячую точку"…Кто остановит этот кошмар?Возможно, обычный журналист, волею случая ставший обладателем информации, которая способна изменить ВЕСЬ ХОД ИСТОРИИ?!На кону – жизни миллионов людей.Ставка в игре – БУДУЩЕЕ!
Спас Нерукотворный.Византийская школа, согласно легенде, приносившая Емельяну Пугачеву удачу и власть над умами и душами людей.Икона, некогда принадлежавшая предкам Ольги, — но безвозвратно утраченная.Возможно ли, что теперь след бесценной семейной реликвии внезапно отыскался?Ольга шаг за шагом отслеживает таинственный путь иконы за много десятилетий.Однако чем ближе она подходит к истине, тем яснее ей становится: ВСЕ владельцы Спаса Нерукотворного гибнут при загадочных, а иногда и откровенно мистических обстоятельствах.Неужели в темных преданиях о довлеющем над иконой проклятье есть ДОЛЯ ПРАВДЫ?..Читайте трилогию Александра Сапсая и Елены ЗевелевойСЕМЕЙНАЯ РЕЛИКВИЯ:Месть НерукотворнаяКлюч от бронированной комнатыТайник Великого князя.
Украдены важные бумаги из загородной резиденции чиновника. И тут он получает подарок, что называется — в масть: специально натасканных бойцовых собак из Средней Азии. Вот оно наказание для воришек! Но двум из обреченных удается уйти. Кто окажется прав — палачи или жертвы?
Геолог Эмили Хансен, работающая буровиком на месторождении песчаника Тенслип близ Тайни Мититсе, штат Вайоминг, очень обеспокоена кажущейся случайной смертью главного геолога Билла Крецмера и последующим убийством его протеже Вилли Сьюэлла, у которого были свои подозрения. Необъяснимые вещи происходят и на буровых работах, и все это контролируется вульгарно неприятным инженером компании Эдом Мейером и его тихим приятелем Мерлом Джонсоном. Эм расследует некоторые тревожные незначительные происшествия: следы лошадиных копыт в странных местах; пропавшее сверло, использовавшееся в качестве дверного упора для ее примитивного прицепа на месте; грузовики-цистерны, движущиеся без света в предрассветные часы; бумаги, исчезнувшие из офиса Крецмера в Денвере. Все это складывается таким образом, что чуть не убивает упрямо настойчивую героиню. Операции по бурению нефтяных скважин и грубые, грубые персонажи, которые выполняют эту работу, получают здесь строгое отношение, но с той же сладкой ноткой, которая обогащает острый характер Эм и придает тонкие нюансы незатейливому, завершенному первому роману геолога Эндрюса.
Изначально роман — роман 1996 года — мог быть лишь, образно выражаясь, горстью праха земного и не мог быть хоть сколько-то символическим, просветляющим и намекающим не только на низкие, но и на высокие истины. Иначе озабоченные только прибылью издатели отшвырнули бы его с презрением, крича, как оглашенные, что автор ошибается, слишком высоко себя ставя, а еще и глумится над ними, и это ему не сойдет с рук. Да и теперь, когда это явно интересное и не лишенное достоинств произведение, по моему мнению, должно быть переиздано… На дизайн обложки меня вдохновили образы предложенные издательством прежнего варианта романа.
Ротвейлер - серьезная, охранная собака. Не соглашусь, что излишне злобная или непредсказуемая - эти черты породе не свойственны и бывают привнесены в характер конкретного пса, неправильным воспитанием или отношением к нему хозяев. Впрочем : я рассказываю, а судить вам...
Роман «Секта. Ангелы умирают первыми» был издан в Москве 12 лет назад. Роман посвящён расследованию деятельности одной из самых опасных тоталитарных сект – «Церковь Последнего Завета», руководимой лжемессией Виссарионом – называющим себя Христом. К моменту написания романа, эта секта уже существовала на протяжении 15 лет. Понадобилось 12 долгих лет, ещё сотни загубленных и сломанных жизней адептов, чтобы наконец этого лжемесиию арестовали, а расследованием деятельности секты занялся Следственный комитет и ФСБ.