Тайник - [194]

— Она просто дама с пером и книгой, — ответила Рут. — Мне этого достаточно.

Сент-Джеймс оторвался от созерцания картины и спросил у Рут Бруар:

— Как случилось, что вы обнаружили ее сегодня утром? Она была здесь, в доме? Среди вещей вашего брата?

— Она была у Пола Филдера.

— Мальчика, чьим наставником был ваш брат?

— Он отдал ее мне. Маргарет решила, что он что-то украл, потому что он никому не давал свой рюкзак. Но в нем оказалась картина, и он тут же отдал ее мне.

— Когда это было?

— Сегодня утром. Полицейские привезли его из Буэ.

— Он еще здесь?

— Где-нибудь в парке, наверное. А что? — Лицо Рут стало серьезным, — Вы же не думаете, что он украл ее, правда? Потому что это не так. На него это совсем не похоже.

— Можно, я возьму ее с собой, мисс Бруар? — Сент-Джеймс коснулся края картины. — Ненадолго. Обещаю, что с ней ничего не случится.

— Зачем?

Вместо ответа он лишь добавил:

— Если вы не возражаете. Вам не о чем волноваться. Я скоро ее верну.

Рут взглянула на картину так, словно очень не хотела с ней расставаться, что, вне всякого сомнения, так и было. Однако она почти сразу кивнула и убрала книги с краев холста.

— Надо найти ей хорошую раму, — сказала она. — И подходящее место в доме.

Она передала холст Сент-Джеймсу. Взяв у нее картину, он резко переключился на другую тему.

— Полагаю, вы знали, что у вашего брата была связь с Синтией Мулен, мисс Бруар?

Рут выключила лампу на столе и повернула ее так, как она стояла прежде. Он решил, что ответа не будет, но она все-таки заговорила:

— Я застала их вместе. Он сказал, что собирался рассказать мне обо всем позже. Сказал, что женится на ней.

— Вы ему не поверили?

— Слишком часто, мистер Сент-Джеймс, мой брат заявлял, что наконец-то нашел «ее». «Она — та самая», — говорил он обычно. «Эта женщина, Рут, определенно та самая, которая мне нужна». И он всегда верил в то, что говорил… потому что, как многие люди, всегда принимал бегущие по коже мурашки сексуального влечения за любовь. Проблема Ги была в том, что он был не в состоянии пойти дальше. Поэтому когда влечение угасало — а это рано или поздно случается, — он думал, что это смерть любви, не понимая, что это лишь возможность ее начала.

— Вы говорили с отцом девушки об этом? — спросил Сент-Джеймс.

Рут шагнула к модели военного музея, стоявшей посреди комнаты на своем столе. И смахнула с ее крыши несуществующую пыль.

— Он не оставил мне выбора. Он отказывался расстаться с ней. А это было неправильно.

— Почему?

— Она еще совсем девочка, почти ребенок. У нее нет опыта. Я никогда не возражала, когда он баловался с женщинами постарше, именно потому, что они были старше. Они знали, что делали, хотя могли не знать, что делал он. Но Синтия… Этой было слишком. С ней он перегнул палку. Мне оставалось только пойти к Генри. Я просто не знала, как еще уберечь их обоих. Ее — от разбитого сердца, а его от позора.

— Но и этот способ оказался нехорош, правда?

Она повернулась к модели спиной.

— Генри не убивал моего брата, мистер Сент-Джеймс. Он его пальцем не тронул. У него была такая возможность, но он не смог заставить себя воспользоваться ею. Поверьте мне. Не такой он человек.

Сент-Джеймс видел, насколько необходимо Рут Бруар верить в это. Стоит ей дать волю своим мыслям, и она окажется лицом к лицу с виной, которая ее просто раздавит. А ей и так приходится терпеть страшные муки.

— Вы уверены в том, что именно вы видели из окна в то утро, когда умер ваш брат, мисс Бруар?

— Я видела ее, — сказала она. — Она шла за ним. Я ее видела.

— Вы видели кого-то, — мягко поправила ее Дебора. — Кого-то в черном. Издалека.

— Ее не было в доме. Она шла за ним. Я это знаю.

— Арестован ее брат, — сообщил Сент-Джеймс, — Похоже, полиция считает, что раньше они допустили ошибку. Может быть, и вы видели не Чайну Ривер, а ее брата? Он мог надеть плащ, и всякий, кто раньше видел ее в этом плаще, увидев в нем его… Неудивительно, что вы решили, будто видите Чайну. Произнося это, Сент-Джеймс избегал смотреть на жену, зная, как она отреагирует на любой намек на то, что кто-то из Риверов замешан в преступлении. Но были вопросы, которые требовали ответов, невзирая на чувства Деборы.

— Может быть, обыскивая дом, вы искали и Чероки Ривера? — спросил он у Рут. — Может быть, вы проверили и его спальню, а не только ее?

— Я проверила только ее спальню, — возразила Рут Бруар.

— А комната Адриана? Там вы не искали? Или комната вашего брата? Чайны там не было?

— Адриан не… Ги и эта женщина никогда… Ги не…

Голос Рут замер.

Другого ответа Сент-Джеймсу и не было нужно.

Когда дверь гостиной закрылась за посетителями, Маргарет, не откладывая в долгий ящик, принялась выяснять отношения с сыном. Правда, он попытался последовать примеру гостей и покинуть комнату, но она встала в дверях, как стена, и преградила ему путь.

— Сядь, Адриан. Нам надо поговорить.

Она услышала в своем голосе угрозу и пожалела, что не может контролировать себя, но ее запасы материнской нежности, и без того не бесконечные, порядком поистощились за последнее время, а кроме того, настала пора взглянуть фактам в лицо: Адриан был трудным ребенком с того самого дня, когда впервые увидел свет, а трудные дети часто превращаются в трудных взрослых.