Тайная жизнь пчел - [41]

Я увидела, что он посмотрел назад, а затем через дорогу.

— Теперь возвращайся к себе и вытри лицо, — сказал он, протягивая мне какую-то тряпку, пахнущую бензином.

* * *

Когда я вошла в медовый домик, там не было никого, кроме Розалин, собирающей свои вещи, чтобы переехать в комнату к Мае. Я отсутствовала едва ли пару часов, и за это время весь наш жизненный уклад полетел вверх тормашками.

— С чего это ты решила туда переехать? — спросила я.

— Потому что Мая боится спать одна. Отныне Розалин собиралась спать в пустующей двухъярусной кровати, хранить свои вещи в нижнем ящике Манного комода и пользоваться ванной, когда ей вздумается.

— Неужели ты бросишь меня здесь одну?! — закричала я.

Зак схватил тачку, чуть ли не бегом выскочил с ней наружу и принялся разгружать суперы с «медового возка». Пожалуй, на сегодня ему уже хватило женских истерик.

— Я тебя не бросаю. Просто теперь у меня будет нормальный матрас, — сказала она, засовывая в карман зубную щетку и табак «Красная Роза».

Я сложила руки на груди, где блузка была еще влажной от слез.

— Ладно, давай. Мне все равно.

— Лили, от этой кровати у меня болит спина. И, если ты не заметила, ее ножки уже подгибаются от моей тяжести. Еще неделя, и она рухнет на пол. Ты вполне справишься без меня.

Я потеряла дар речи. Справлюсь без нее. Она что, спятила?

— Я не хочу возвращаться из мира снов, — сказала я хриплым голосом, который, казалось, перестал меня слушаться.

Она села на кровать — кровать, которую я теперь люто ненавидела, потому что из-за нее Розалин переезжает в комнату к Мае. Розалин притянула меня к себе и усадила рядом.

— Я знаю, что не хочешь, — сказала она, — но я буду рядом, когда придет время. Я буду спать в комнате с Маей, но я остаюсь с тобой.

Она похлопала меня по коленке, как в прежние времена. Она похлопала, и никто из нас не произнес ни слова.

* * *

Я шла за Розалин, несущей свои немногочисленные пожитки в розовый дом, и намеревалась взглянуть на ее новую комнату. Мы поднялись по ступенькам. Августа сидела на качелях, подвешенных на цепях к потолку веранды. Она раскачивалась взад и вперед, отдыхая со стаканом оранжада и новой книгой, взятой в библиобусе.[6] Я вытянула шею и прочла название: «Джейн Эйр».

Мая находилась с другой стороны веранды, прокручивая белье через отжимные резиновые ролики стиральной машины — новенькой розовой «Леди Кенмор», которую они поставили на веранде, поскольку на кухне для нее уже не было места. В телевизионной рекламе женщина, выжимающая белье с помощью «Леди Кенмор» была одета в вечернее платье, и возникало впечатление, что она работает в свое удовольствие. Но Мая выглядела вспотевшей и усталой. Она улыбнулась, когда Розалин прошла мимо нее со своими вещами.

— Ничего, что Розалин переезжает? — спросила меня Августа, кладя книгу себе на живот. Она сделала глоток оранжада, затем стерла рукой влагу со стакана и прижала ладонь к горлу.

— Думаю, ничего.

— Мая будет лучше спать, когда рядом Розалин, — сказала она. — Так ведь, Мая?

Я посмотрела в сторону Маи, но, похоже, за гулом машины та не услышала вопроса.

Внезапно мне совершенно расхотелось идти за Розалин и смотреть, как она раскладывает свои вещи в комоде Маи. Я взглянула на книгу.

— Что вы читаете? — спросила я, рассчитывая на непринужденную беседу.

— Эта книга о девочке, чья мама умерла, когда та была маленькой, — сказала Августа. Затем она посмотрела на меня так, что мой желудок поднялся к горлу, так же как он поднялся, когда она рассказывала мне о Беатрис.

— И что стало с девочкой? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Я только начала читать, — сказала она. — Но пока она лишь чувствует себя покинутой и несчастной.

Я отвернулась и посмотрела в сторону сада, где Июна с Нейлом собирали помидоры. Я глядела на них, слыша скрип валиков отжимной машины и звук белья, падающего в тазик. Она знает, подумала я. Она знает, кто я такая.

Августа продолжала смотреть на меня, словно чего-то ждала.

— Пожалуй, схожу взглянуть на новую кровать Розалин, — сказала я.

Августа снова взялась за книгу. Момент был упущен, а с ним прошло и ощущение того, что она обо всем догадывается. Мне было ясно, что это невозможно — откуда Августе Боутрайт хоть что-то обо мне знать?

Примерно в тот же момент между Июной и Нейлом началась классическая ссора. Июна что-то крикнула, и он крикнул ей в ответ.

— О-хо-хо, — сказала Августа. Она отложила книгу и встала.

— Почему ты не можешь просто оставить все как есть? — кричала Июна. — Почему ты всегда возвращаешься к одному и тому же? Уясни себе наконец: я не намерена выходить замуж. Ни сегодня, ни завтра, ни в будущем году!

— Но чего ты боишься? — спросил Нейл.

— Да будет тебе известно — я не боюсь ничего.

— В таком случае ты самая эгоистичная сука, которую я знаю, — сказал он и направился к своей машине.

— О боже, — пробормотала Августа себе под нос.

— Как ты смеешь так меня называть! — закричала Июна. — А ну подойди сюда. Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!

Нейл шел не оглядываясь. Я заметила, что Зак прекратил нагружать суперы на свою тачку и глядел на все это, мотая головой, словно бы не в силах поверить, что снова стал свидетелем сцены, где люди показывают себя с их худших сторон.