Тайная жизнь Лизы - [3]

– Постой и поговори с ними нормально, – взмолилась я. – Наверняка они сами жалеют о том неудачном знакомстве. Честное слово, они больше лают, чем кусаются.

– Надеюсь, он рычит тише, чем храпит, – сказал Брайан, кивнув на Билла. – У него комната рядом с моей. Знаешь, может, ему стоит удалить аденоиды.

– Новый друг? – промурлыкала Мэри, глядя на нас сквозь накладные ресницы, похожие на больших черных гусениц, приклеенных к векам густым слоем клея.

– Билл, Мэри, это Брайан.

– Бва-айан, – машинально отозвались они. На лице Мэри даже появилась улыбка, вернее, некое ее подобие.

– Э-э, мы уже это проходили, – сказала я.

– Он не мессия, он просто скверный мальчишка! – произнес Билл тонким голосом, как Терри Джонс, который играл роль уродливой матери Брайана. – Ужасно смешной фильм. – Билл, вспомнив фильм, даже хлопнул себя по обтянутому лайкрой бедру.

– На самом деле, – очень серьезно произнес Брайан, – там, где я родился, фильм «Жизнь Брайана» считается кощунством, и я не вижу в нем ничего смешного.

Два рта раскрылись в изумлении.

– Ого. Ты, часом, не из Юты или откуда-нибудь еще? – спросила ошарашенная Мэри.

– Нет! Я родился в Нью-Джерси. Но сейчас живу в Нью-Йорке. К тому же я еврей, и мне на самом деле наплевать. Мы, во всяком случае, не считаем его мессией.

– Кого, Брайана? – спросил Билл.

– Иисуса, – поправила его я, прежде чем Билл начал объяснять Брайану, что это «всего лишь кино». – Нам пора. – Я кивнула в сторону столовой. Очередь уже сдвинулась, и мы каким-то образом утратили заветное место в начале.

– Черт! – воскликнула Мэри. – Я хотела только сливочный кекс, а теперь они точно кончились. Какой кошмар. Я умру с голоду… – Мэри не упускала случая все преувеличить, и теперь она была похожа на жертву кораблекрушения, обнаружившую, что последний червивый кусок сухаря упал за борт. – Ну и что же там осталось? – добавила она чуть более спокойно.

Билл принюхался к идущим из кухни запахам, словно волк, чующий добычу.

– М-м-м. Думаю, на первое нас ждет суп из сельдерея, на второе аппетитная запеканка из сельдерея с гарниром из отварного сельдерея. И на десерт пюре из сельдерея с кремом.

На лице Брайана появилось легкое отвращение.

– А почему так много сельдерея? – спросил он.

Это была еще одна местная шутка. Повар колледжа просто помешался на сельдерее. То ли поэтому, то ли вследствие крайне низкой закупочной цены, но он добавлял сельдерей практически во все, вплоть до фруктового мороженого – по слухам. Мэри не возражала, поскольку твердо верила в то, что сельдерей сжигает больше калорий, чем содержит. Меня лично от него тошнило. Кроме того, слыханное ли дело, чтобы вареный сельдерей заменял все другие овощи, вроде картошки или моркови? Откуда там быть витаминам, если он варится четыре дня подряд? Именно эти вопросы задавала моя мама каждый раз, навещая меня.

Тем временем Мэри прочитала меню, приколотое кнопками к дверям столовой.

– На самом деле сегодня в меню яйцо под майонезом и салат спагетти болоньезе, а на десерт взбитые сливки. Отлично, – фыркнула она. – Ничего из этого мне нельзя. От яиц у меня сыпь, а в спагетти болоньезе кладут помидоры.

– Только не в этом колледже, – напомнил ей Билл.

– А я бы попробовал, – смело заявил Брайан.

Но вместо этого его быстро познакомили с прелестями шашлычного фургона, который каждый вечер стоял у ворот колледжа. В первый год я считала шашлычника нашим спасителем, ведь он оберегал меня от голода. Но когда он трижды поднял цены за один семестр, значительно опередив инфляцию, я задумалась, а может, наш повар в доле с шашлычником и нарочно готовит так плохо?

– Это не свинина? – спросил Брайан, получив холодную питу с подозрительными волокнами мяса и стручками маринованного перца, который по воскресеньям продается в Оксфорде на каждом углу.

– Сомневаюсь, что это мясо вообще подходит под какое-либо определение, – сказала Мэри. Она считала себя вегетарианкой, но для шашлыка делала исключение. Брайан осторожно куснул коричневую массу и тут же выплюнул.

– Что это? – спросил он нас.

– Добро пожаловать в Оксфорд, – сказала Мэри.

Обряд инициации завершился.

Вскоре Брайан стал непременной деталью нашей студенческой жизни. Он несколько вырос в глазах Мэри, сказав, что те откормленные поп-корном ребята, которых мы увидели с ним в первый раз и тут же возненавидели, просто летели с ним в одном самолете, а не были его друзьями. Он не играл в бейсбол и в баскетбол и не жил весь год в ожидании Суперкубка. Хотя он всегда завязывал шнурки и не носил, как мы, раздолбанные рабочие ботинки, оказалось, что вкус у него не такой уж дурной, если не считать одежды, в которой он ходил на занятия (ее целиком закупила его мама, поскольку у него были заботы поважнее; и Мэри сказала, что она это уважает).

К тому же у него оказалось несколько альбомов замогильной готической музыки, которых не было в Великобритании, и Мэри тут же их взяла послушать и три семестра подряд не соглашалась вернуть. Прослушав несколько вечеров «Led Zeppelin» и рассказы о том, как его родители вместе с родителями Билла (по утверждению последнего) ездили на рок-фестиваль в Вудсток, он подружился с Биллом.