Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР - [47]

Мною было организовано участие крымской «Альфы» в вывозе оружия и обеспечении охраны объектов. Само же подразделение после окончательной сверки оружия было распущенно. Его остатки потом и составят костяк «славянского отряда Стрелкова».

…На расстоянии многое видится по-другому. Тогда же действия Антюфеева мною были восприняты как подвиг. И именно из-за того, что было разоружено преступное сообщество. Я подошел к Виктору, который каждый день бегал от нас к Аксенову, и стал требовать, чтобы Антюфеев был отмечен за мероприятие по высшему разряду, на что Виктор после недолгих колебаний со мной согласился.

В этой связи я подготовил соответствующую докладную с подробным описанием «подвига Геракла». Правда, тем же вечером мы решили отметить удачное мероприятие в одном из кабинетов СБУ. Открыв банку рыбных консервов и подрезав колбасы, выпили. Виктор надолго вышел, а после его возвращения я узнал, что выходил он, чтобы успеть к правке документа секретарем. Он вычеркнул нас, Антюфеева, и вписал себя…

Работа шла ровно. Основной массив личного состава СБУ был переобут к 11–12 марта. Особый упор был сделан на оперативные службы, отдел защиты государственности, «Альфу», «наружку» и оперативно-технические подразделения, а также территориалов. Таким образом, мы не только устранили возможное сопротивление сотрудников СБУ, попытки дестабилизации обстановки через негласный аппарат, но и заставили их массировано выполнять наши задачи.

Были пресечены вялые потуги центрального аппарата СБУ вмешаться в ситуацию. Эмиссары из Киева просто выпроваживались за пределы полуострова.

Даже на рассылки «писем счастья» с угрозами и уговорами наши новые коллеги отвечали адекватно: «Дорогі колеги! Дякуємо за співчуття! Розуміємо, як вам там важко, коли нехтують усіма правилами роботи спецслужби, на посади призначають людей „з вулиці“, і все, що напрацьовано за довгі роки служби, йде шкереберть. Ми вам щиро співчуваємо. Народ скрізь однаковий, що у Закарпатті, що у Криму, й ми давали присягу його захищати, чого би він не прагнув. А народ Криму прагне одного – миру, спокою, злагоди та поваги його законних прав на мову, культуру й безпеку. Ми залишаємось вірні присязі. Крим – це наш дім. Тут не стріляють, не катують людей, не піддають ганьбі за власні погляди, а представників правоохоронних органів ніхто не вважає зрадниками. Вперше за багато років їх гаряче підтримує народ. Нажаль, в інших областях України немає нічого подібного. Шановні колеги, бажаємо вам витримки й мужності, бо для багатьох чесних офіцерів СБУ тяжкі випробування на честь і гідність ще попереду»⁶⁰.

По сути, к проведению референдума 16 марта обеспечение его безопасности легло по компетенции на оперработников СБУ. И вот профессионалы, обученные противодействию угрозам государственности Украины, сами взялись за их продвижение! Это зрелище завораживало. Мы перенаправили русло реки и с берегов смотрели, как вода смывает свои устье и исток. Фактически произошедшее было как приговором государственности тогдашней Украины, так и апофеозом морально-нравственного разложения всего аппарата во главе с его иммунной системой, каковой являются спецслужбы.

Референдум зажег людей. Работа по подготовке к нему была нудной и изматывающей, но, как показали последующие события, это того стоило. Местные, особенно силовики, до последнего задавали вопрос, признает ли его Россия. Но мы-то не знали! Поэтому добросовестно говорили «да».

Вечером, после завершения референдума, стало понятно, что можно немного расслабиться и выйти в город. Город гудел. Ликование было по-настоящему всенародным. Мы шли через толпу кричащих, машущих флагами, торжествующих людей и понимали, что в истории Крыма перевернута большая страница. Но нам было не до страниц. Усталость диктовала желание присесть и перекусить. В центре Симферополя мы зашли в живописный ресторанчик «Диканька». Он был почти полон, но столик нашелся. Заказали поесть.

– Ребята, а что не радостны?! Вы против референдума или против России?!

Голос был бодро-агрессивным. Его хозяин обращался к нам. Остальные столики тоже ждали пояснений.

– Да нет, за Россию, за референдум, за все хорошее, ура, ура, ура-а-а…

Делать работу

СБУ как диагноз

– Куда его?! К нам?

– Нет, в аэропорт. Хотя нет, лучше на штаб к «азовцам».

– В интернат или лодочную?

– Лодочную.

Бригада «Азов» в Мариуполе располагалась в нескольких местах. Штаб – в здании школы-интерната на левом берегу города в Орджоникидзевском районе, остальные – в помещениях одной из лодочных станций «Ильича» Приморского района.

Конвоирующий задержанного молодой боец «Альфы» (официально именуемой Центром специальных операций по борьбе с терроризмом и защите участников уголовного судопроизводства и сотрудников правоохранительных органов СБ Украины) с некоторой брезгливой жалостью посмотрел на спотыкающегося на ходу сепаратиста.

Явный работяга с всклоченными волосами, ошалелой улыбкой и текущей из разбитого носа юшкой не производил впечатления злодея. Что с ним будет дальше, сотрудник уже знал. Но приказ есть приказ.

«Альфонсу» следовало поторапливаться. При управе их было всего четверо, прикомандированные бойцы работали по своему плану, а заданий много. Конечно, главным силовым хребтом были не кадровые сотрудники, а «Азов» со «Святой девой Марией», но и ему работы хватало.