Тайная вечеря - [7]

— Что? А вы разве не дочитали письмо до конца?

Я опять уставился в текст. В последнем абзаце Прорицатель говорил о смерти Беатриче д’Эсте и о тех усилиях, которые она прилагала для осуществления магического плана иль Моро.

— Но я не вижу здесь ничего особенного, дорогой Джованиньо, — заметил я.

— Вас не удивляет то, что он так уверенно говорит о смерти герцогини?

— А почему это меня должно удивлять?

Терпение падре Гоццоли лопнуло.

— Да потому, что Прорицатель поставил на этом письме дату и отправил его 30 декабря. За три дня до того, как донна Беатриче умерла в родах.

5

— На этой стене точно спрятан какой-то секрет?

Марко ди Оджоне в растерянности почесывал бороду, одновременно поглядывая на стену, над которой трудился маэстро. Леонардо да Винчи любил такие шутки. Когда он бывал в хорошем настроении, а в этот день это было именно так, в нем было трудно узнать прославленного живописца, изобретателя, инженера, создателя музыкальных инструментов, любимца иль Моро и Центральной Италии в целом. Тем холодным утром маэстро походил на шаловливого мальчишку. Заведомо зная, что это раздражает монахов, он все же использовал напряженное затишье, воцарившееся в Милане после смерти принцессы, чтобы осмотреть свою работу в трапезной отцов-доминиканцев. И теперь он с удовлетворенным видом взирал на апостолов на шестиметровой высоте, по-юношески ловко перепрыгивая с лесов на леса.

— Ну конечно же, здесь есть секрет, — рассмеялся он. Его веселый голос эхом разнесся под гулкими сводами храма. — Все, что от тебя требуется, это внимательно смотреть на эту картину и помнить о числах. Считай же! Считай! — опять засмеялся он.

— Но, маэстро...

— Ну хорошо, — уступил Леонардо и покачал головой. Последний слог прозвучал несколько протяжно, словно учитель остался недоволен своим учеником. — Я вижу, что учить тебя будет непросто. Почему бы тебе не взять лежащую вон там, возле ящика с кистями, Библию и не прочитать главу тринадцатую Евангелия от Иоанна, начиная с двадцать первого стиха? Быть может, тебя после этого посетит озарение.

Юный и стройный, как и все ученики тосканца, Марко отправился на поиски Священного Писания. Он обнаружил книгу на забытом у двери пюпитре и с усилием поднял ее. Она весила как несколько книг, вместе взятых. Марко принялся перелистывать это чудесное венецианское издание в черном кожаном переплете, инкрустированном медными вставками. Внутри Библия была отпечатана крупным готическим шрифтом с цветочным орнаментом, обрамлявшим заголовки. Наконец он нашел Евангелие от Иоанна и принялся читать вслух.

«Сказав это, — прочитал Марко, — Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит».

— Да! Да! Достаточно! — раскатисто загудел сверху голос Леонардо. — Теперь посмотри сюда и скажи мне: ты еще не догадался, в чем мой секрет?

Ученик отрицательно покачал головой. Он уже понял, что его учитель придумал какую-то хитрость.

— Маэстро Леонардо, — укоризненно начал Марко, и на его лице читалось откровенное разочарование, — я и так знаю, над каким отрывком из Евангелия вы работаете. Заставив меня читать Библию, вы мне не открыли ничего нового. А я хочу знать правду.

— Правду? Какую правду ты хочешь знать, Марко?

— В городе поговаривают, что вы так долго делаете эту работу, потому что хотите спрятать в ней что-то важное; что вы отказались от традиционной техники фрески и пользу другой, новой, но более кропотливой. Почему? Я отвечу: потому что это дает вам возможность лучше обдумать свой замысел.

В ответ на это обвинение Леонардо и глазом не моргнул.

— Всем известна ваша любовь к таинственности, маэстро, — продолжал ученик, — и мне хочется узнать все ваши секреты!.. Уже три года я нахожусь рядом с вами: смешиваю для вас краски, помогаю делать наброски и эскизы. Разве я еще не заслужил право на какие-то преимущества по сравнению с остальными?

— Да, конечно. Но можно мне узнать, кто все это говорит?

— Кто это говорит, учитель? Да все! Даже монахи этого святого дома часто являются к вашим ученикам и расспрашивают их.

— И что же их интересует, Марко? — снова проревел сверху Леонардо, с каждым вопросом веселясь все больше.

— Они опасаются, что ваши двенадцать апостолов изображены неверно, не так, как их изображали, предположим, отец Филиппино Липпи или Кривелли, что у вас они символизируют двенадцать зодиакальных созвездий, что в жестах их рук вы скрыли одну из партитур, написанных вами для иль Моро... И еще всякое, учитель.

— А ты?

— Я?

— Да, да, ты. — Лукавая улыбка вновь озарила лицо Леонардо. — Работая в этом величественном помещении рядом со мной, к каким выводам пришел ты?

Марко поднял взгляд к фреске, на которой тосканец кистью из тончайшей щетины наносил завершающие штрихи. Марко никогда прежде не видел столь необычайного изображения Тайной вечери, как то, которое предстало его взору на северной стене часовни. Вот Иисус, изображенный во плоти, в самом центре композиции. Опустив глаза и безвольно уронив на стол руки, он, тем не менее, как будто украдкой наблюдает за реакцией своих учеников на только что прозвучавшее откровение. Рядом с ним находится Иоанн, его любимый ученик, который прислушивается к словам, что ему шепчет Петр. Они так реальны, что, если присмотреться, кажется, можно увидеть, как шевелятся их губы.