Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5 - [32]

А. Н. Драгункин — регистратор, как исключенный из партии и «заподозренный в контрреволюционном поступке», переведён в моботдел.

М. Ф. Ельчанинова — письмоводитель, беспартийная, «случайный элемент и не подходящая в работе», переведена в укомтруд.

Несомненный интерес представляет анализ удельного веса переведённых из Тамбовского ГПУ на другую работу. Он распределился следующим образом:

◄ руководящий состав — 3 чел. (2,7 %). В их число вошли секретарь партбюро (исключен по чистке из партии), народный судья (больной сифилисом), комендант (исключен по чистке из партии, «малопригодный»);

◄ оперативный состав — 76 чел. (69,7 %). В их числе: уполномоченный агентуры — 52 чел., помощник уполномоченного — 21 чел., сотрудник для поручений — 3 чел. Основной характеристикой выбраковки оперативного состава была «малопригодность»;

◄ технический состав — 24 чел. (22 %). В их число вошли: журналист (2 чел.), делопроизводители (2 чел.), машинистки (8 чел.), письмоводители (11 чел.), рассыльный (1 чел.);

◄ обслуживающий персонал — 6 чел. (5,5 %). В их числе: надзиратели, конюхи — по 2 чел., уборщица, сторож — по одному человеку.

Важнейшей характеристикой является причина, по которой был исключен сотрудник из органов ЧК-ГПУ. Весь набор причин распределяется следующим образом:

— «малопригодный в работе ЧК», «неподходящий для работы» — 77 чел. (70,6 %);

— исключенный из РКП(б), в т. ч. как «уголовник» — 7 чел.;

— «случайный элемент», в т. ч. как «балласт в работе ЧК» — 7 чел.;

— «чуждый» элемент, в т. ч. как «чуждый обывательский элемент», «дворянка», «мещанка» — 7 чел.;

— «шкурник», в т. ч. как «не хотящий работать», «самоснабженец», «заподозренный в антисоветском настроении» — 4 чел.;

— «сомнительный работник», «интриган», «карьерист и склочник» — 3 чел.;

— больные сифилисом — 2 чел.;

— заподозренный в антисоветской деятельности — 1 чел.;

— «не соответствующий званию чекиста» — 1 чел.;

— уволенный с целью «партийной шлифовки» — 1 чел.

Как видим, подавляющее большинство были уволены по профессиональной непригодности и низкой квалификации — 70,6 % (77 чел.).

Вторую по численности группу составили причины морально-этического и делового плана — 24 чел. (22 %). В эту группу мы отнесли всех исключенных из партии, а также по бытовым (самоснабженцы) и этическим (больные сифилисом) причинам.

Особую группу составили признаки классовой «чуждости» — 8 чел. (7,3 %). Под эти характеристики попали все «чуждые эелементы», как по происхождению, так и по «настроениям». По показаниям противостояния к советской власти и подозрению в контрреволюционной деятельности был уволен один сотрудник.

Куда же уходили люди, уволенные из провинциальных рядов ЧК — ГПУ? Этот вопрос является крайне важным для понимания механизмов развития советского общества. Можно прямо сказать, что практически никто из них формально не вышел из дверей Тамбовского губотдела ГПУ «вникуда» или «на улицу».

Основными местами трудоустройства бывших сотрудников стали уездные комитеты труда — 52 чел. (47,7 %). Другой универсальной структурой стали мобилизационные отделы — 27 чел. (24,8 %). Гораздо меньшее количество перешли на работу в хозяйственные органы — в губернский комитет (17 чел.) и в губернский военный комитет (1 чел.). По партийной линии пошли 6 человек — в парторганы (2 чел.) и в губком комсомола (4 чел.). Лишь один человек продолжил зарабатывать на жизнь «по месту прежней работы».

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

1. Процесс реформирования провинциальных органов ЧК был достаточно радикальным. Об этом свидетельствует пример сильнейшей кадровой ротации при трансформации Тамбовской ЧК в отдел ГПУ.

2. В формировании кадров ГПУ особый акцент делался на перспективных молодых сотрудников, уже проявивших себя на оперативной работе. Ярким примером в этой ситуации является пример липецкого чекиста Д. Смирнова, начавшего службу в 16 лет конторщиком-регистратором в Липецкой ЧК, а уже через два года ставшим помощником уполномоченного по Борисоглебскому уезду.

3. Среди сотрудников ЧК было много случайных людей. При приёме новых сотрудников на работу большое значение имел «блат» — родственные связи, удачные знакомства, личная заинтересованность в конкретных людях. Часто единственным аргументом к работе в органах безопасности была принадлежность к партии большевиков.

4. Низкий уровень профессиональной квалификации. Практически 70 % выбракованных относились к оперативному составу. Основная характеристика их перевода на другую работу — малопригодность. При этом можно утвердительно сказать, что проявившие себя преимущественно на оперативной работе стали ядром новых подразделений ГПУ.

5. Представители белого движения предпринимали попытки внедрения в губернские органы ЧК — ОГПУ, но они были единичными и, как правило, неудачными.

6. Местные кадры составляли не более половины сотрудников. Эта доля ещё более уменьшалась среди оперативного состава и руководства. Это создавало определённые проблемы при работе «на земле», а также способствовало специфическим отношениям среди сотрудников, не влиявшим положительно на общие результаты работы и микроклимат в коллективе. Также в этом можно увидеть и определённое недоверие высшего партийного руководства молодого советского государства к местным управленческим кадрам, в т. ч. в органах госбезопасности.