Тайная стража России. Книга 3 - [77]

.

По достоинству оценивали работу государственной охраны противники — красные. Сохранился оперативный доклад, написанный уже после падения режима Колчака, когда ЧК разыскивала и преследовала его деятелей. В нем говорилось: «Государственная охрана, имея большое количество специалистов в лице отставных жандармских офицеров, была одной из лучше поставленных контрреволюционных учреждений»[329].

Годовой отчет Департамента милиции признавал и факты злоупотреблений и нарушений должностных лиц по жалобам населения, но считал их частными явлениями, а не правилом[330].

После падения Омска в ноябре 1919 г. деятельность государственной охраны была фактически парализована, а с окончательным крушением режима А.В. Колчака в январе 1920 г. и вовсе прекратилась.

Щит и меч страны Советов

В.П. Галицкий Организация и проведение операций по разоружению районов Северного Кавказа в 1920–1930 гг

Разоружение в Чечне в 1923–1925 гг.

Чеченскому народу были присущи такие характерные черты, как активность[331], воинственность, сопряженные с глубокой религиозностью радикальной направленности. Безусловно, воинственность предполагает постоянное владение оружием и его применение. Глубокая религиозность обеспечивалась приверженностью исламской религии, участием в мюридской секте, верой и преданностью своему шейху.

Вся Чечня ХIХ — ХХ вв. была покрыта разветвленной сетью мюридских сект. Каждая секта состояла в среднем из нескольких тысяч человек, а наиболее крупные из них, например «Кунта-Хаджи», из 30–40 тысяч человек. Каждый взрослый чеченец, как правило, принадлежал к какой-нибудь мюридской секте. Все это в совокупности обеспечивало высокую дисциплинированность и мобильность чеченского общества. Чеченцы в любой момент могли организовать вооруженное формирование необходимой численности для решения тех задач, которые возникали под влиянием различных жизненных ситуаций, по решению местного или общечеченского авторитета (религиозного, родового, криминального, национального и т. п.).

Чечня впервые в своей истории стала автономной областью 30 ноября 1922 г. До этого времени чеченцы не имели своего автономного образования[332] и входили в состав Горской Автономной Советской Социалистической Республики (ГАССР), административным центром которой был Владикавказ. Принятие советской властью решения о наделении Чечни автономией возникло не спонтанно, ему предшествовала не только необходимость реализации ленинской идеи о национальном самоопределении народов Советской России, но и определенное давление со стороны националистически настроенной чеченской интеллигенции, религиозных и родовых авторитетов, имевших своих сторонников (вернее, лоббистов) в Москве в высших органах власти (Г.К. Орджоникидзе, С.М. Киров, А.И. Микоян, К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный и др.). Одним из аргументов, «объяснявших необходимость» автономизации Чечни и активно распространявшихся чеченцами среди членов Бюро РКП(б) Юго-Востока России[333] (находилось в Ростове-на-Дону), а также в Москве, было то, что чеченский народ, внесший наибольший вклад в победу советской власти на Кавказе, якобы притесняется в составе Горской республики, не может развиваться самостоятельно, ущемляется в своих национальных правах, не имеет возможности построить свою государственность, а поэтому «мы и не можем навести порядок на территории Чечни». Кроме этого, чеченские националисты-сепаратисты убеждали всех в том, что если Чечне дадут автономию, то с политическим и уголовным бандитизмом будет покончено. Чистый политический шантаж. Этот метод используется всегда не только чеченцами, но и другими северокавказскими национальными лидерами.

Поверив «аргументам» чеченских руководителей и их лоббистов, Совнарком РСФСР 30 ноября 1922 г. принял решение о создании Чеченской автономной области (ЧАО)[334]. В соответствии с этим решением были сформированы все ветви областной и местной власти, а в Москве открыто Представительство ЧАО при Президиуме ВЦИК. Однако, как показали последующие события, политический и уголовный бандитизм не прекратился, а усилился.

Социально-политическая обстановка в Чечне после наделения ее автономией оставалась нестабильной. Намерения чеченских религиозных авторитетов построить шариатское государство не изменились[335]. Слабость органов советской власти в Чечне, получение автономии в виде «подарка» со стороны этой власти порождали у большинства чеченцев (прежде всего религиозных и родовых авторитетов, а также националистически настроенной интеллигенции) чувство своего национального превосходства, силы, самодостаточности и вседозволенности. Это приводило к тому, что многие из них говорили: «Почему здесь русские, когда у нас автономия?»

Чеченские повстанцы. 1925 год.

Сразу же после создания ЧАО были сформированы самостоятельные чекистские органы — Чеченский областной отдел ГПУ с центром в Грозном. Его начальником был назначен В.А. Абрамов[336]. В процессе принятия дел и ознакомления с оперативной обстановкой в Чечне Абрамов сделал вывод о том, что какой-либо системной оперативной работы в автономной области фактически не ведется; советская власть существует номинально; оперативный состав областного отдела ГПУ слабо разбирается в истории чеченского общества, его психологии, религиозно-родовой структуре, порядке формирования советской власти на местах, причинах массового политического и уголовного бандитизма и не знает истинного отношения различных слоев чеченского общества к власти.