Тайная стража России. Книга 3 - [38]

В октябре 1914 г. нашей радиоразведке удалось вскрыть один из германских морских шифров и благодаря этому установить весьма точно район патрулирования вражеских подводных лодок в Балтийском море, время, в течение которого немцы находились на позиции, а также дни смены дежуривших в этом районе германских субмарин. В ноябре 1914 г., когда наш Балтийский флот перешел к активным боевым действиям в южной части Балтийского моря, наши радиоразведчики и дешифровальщики стали регулярно составлять обобщенные донесения для командования флота. Эта работа продолжилась и в дальнейшем.

Кстати, основным немецким морским шифром того времени был трехбуквенный код с перешифровкой. Этот шифр был быстро вскрыт нашими криптоаналитиками, впоследствии они также вскрывали новые ключи, вводимые немцами, что позволяло читать германскую шифрпереписку.

Н.С. Кирмель Бдительность подданных Российской империи и борьба со шпионажем в Первую мировую войну

В годы Первой мировой войны основная задача политической и военной контрразведки оставалась прежней — защита государственного строя, борьба с политическими противниками и противодействие военному шпионажу, но вместе с тем у нее появились и новые стороны. Об одной из них и пойдет речь в этом очерке.

Практически сразу после начала войны органам безопасности пришлось столкнуться с многочисленными доносами. Бдительные подданые Российской империи обвиняли иностранцев в военном шпионаже, ведении антирусской пропаганды, подозрительном поведении и т. д. По каждому такому сообщению велась тщательная проверка, отнимавшая много времени и сил у сотрудников спецслужб.

«В самые первые дни войны в мой кабинет позвонил человек в состоянии крайнего возбуждения и сообщил, что слышал доносящийся из соседней квартиры стук пишущей машинки и голоса членов “секретной организации”; он был уверен, что обнаружил “шпионское гнездо”, — вспоминал директор Департамента полиции А.Т. Васильев. — Несмотря на то что я с самого начала с сомнением относился к таким рассказчикам, моей обязанностью было провести расследование этого дела. В результате оказалось, что “секретная организация” состояла из нескольких друзей обер-секретаря Сената, что же касается пишущей машинки, то, видимо, чрезмерно подозрительный подданный просто придумал ее, так как ни в одной квартире во всем доме ее обнаружить не удалось»[66].

Поиск внутреннего врага усилился осенью 1914 г. с началом первых военных неудач русских войск, которые связывали с происками германской агентуры. Высшее армейское командование собственные просчеты и некомпетентность свалило на «распоясавшихся» германских шпионов, которые действовали как на фронте, так и в тылу. Однако подданным Российской империи было невдомек, что многие русские военные секреты становились известны австрийцам и немцам благодаря отнюдь не людям (агентам), а техническим средствам (радио). Русские генералы, вместо того чтобы принять должные меры по защите военных секретов, свалили вину за свою безалаберность на австрийскую и германскую агентуру. Так, видимо, было проще объяснить обществу причины неудач и просчетов: во всем виноват коварный враг, опутавший всю страну шпионскими сетями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, поверив властям, люди более интенсивно стали строчить доносы в жандармерию и полицию. При этом часть подданых, «проявив смекалку», путем доносительства стала сводить старые счеты или убирать конкурентов. Примеров тому в истории Первой мировой войны сохранилось множество. Приведем лишь несколько случаев.

21 августа 1914 г. в 9-м делопроизводстве Департамента полиции было зарегистрировано письмо на имя министра внутренних дел за подписью «Воронежские граждане». Крестьянин С.М. Слюсарев бездоказательно обвинял австрийца иудейского вероисповедания Л. Коблера в шпионаже, а местную власть — в покровительстве его преступной деятельности.

В мирное время Л. Коблер вел крупную торговлю яйцами, преимущественно отправляя их за границу. Однако с началом войны экспорт приостановился, и австриец понес убытки. Чтобы сохранить бизнес, он переориентировал торговлю на внутренний рынок. Примененная им правильная нормировка цен создала серьезную конкуренцию более мелким торговцам и перекупщикам, которые начали писать на него доносы. В письмах исполняющему обязанности губернатора Г.Б. Петкевичу «доброжелатели» изображали Л. Коблера ярым немецким патриотом, настроенным враждебно ко всему русскому. Тем самым репутация австрийца была подорвана.

И. о. губернатора, видимо, не устоял перед напором общественного мнения, признал дальнейшее пребывание предпринимателя в Воронежской губернии нежелательным и распорядился выслать его в Вятскую губернию[67].

По всей видимости, Л. Коблер в мирное время зарекомендовал себя надежным партнером, честным предпринимателем, благонадежным иностранцем, поскольку против этой меры с ходатайством перед губернатором выступили ряд видных общественных деятелей, полицмейстер и даже начальник местного губернского жандармского управления.

Судя по изученным документам, поступок начальника Воронежского ГЖУ, не поддавшегося стадному чувству преследования всех без разбора лиц, носивших немецкую фамилию, являлся редкостью, исключением из правил.